Обреченные любить. Александр Викторович Арельяно

не знаешь, чему завидуешь, – прервала ее хозяйка, – и стремишься не к тому, к чему стоило бы стремиться.

      – Я не завидую, – снова едко улыбалась Меча, – мне это не нужно. Я в шаге от своей мечты. – Хорошо, Мерседес, – согласилась с ней Ана Роса, чтобы закончить неприятную беседу, – ты можешь идти, я сама справлюсь.

      Указаний более не требовалось. Мерседес за мгновение вытерла руки и прошла к выходу. – Как скажете, сеньора Альворадо, – саркастично проговорила Меча и затем исчезла.

      Оставшись наедине с собой, Ана Роса погрузилась в тоскливые мысли о родном доме, горячо любимых родителях, с которыми ее развела жестокая судьба в лице Элисео Марко Альворадо. Именно с его появлением в ее беспечной жизни она потеряла покой и все, что было ей дорого. Она вспоминала их первую встречу на улице, рядом с ее домом, когда он приехал вместе со своим наемником – противным Гонсало, чтобы выбить свои деньги из трудолюбивых рук ее отца. С каким напущенным почтением и фальшивой любезностью относился тогда к ней Элисео, желавший завоевать внимание юной Аны Росы! Тогда и сейчас эта встреча казалась ей омерзительной, самой ужасной из всех, которые с ней когда-либо случались. Она вспоминала и слезы отца, который просил ее, умолял принять предложение сеньора Альворадо. И то, как она вместе с матерью просила Элисео простить им займ, взятый отцом на строительство дома и обустройство собственного хозяйства. Нет, их мольбы Элисео не слышал. Ему нужна была только Ана Роса, замужество которой, как он лукаво обещал, не только покроет долг, но и поможет без забот приобрести уже готовую для жизни и работы гасиенду. Перед ее глазами плыли последние дни в отчем доме, которые она провела, слушая, как мать, обуреваемая злобой на мужа, сокрушалась на него и называла трусом, который не смог устоять перед властью мерзавца Альворадо. Ана Роса отчетливо помнила и тот день, когда сама приняла решение выйти замуж за Элисео и тем самым помогла родителям найти выход из сложившейся ситуации. Только она знала, какой высокой ценой ей далось их безмятежное спокойствие.

      – Это того стоило, – внутренне убеждала себя Ана Роса, пробуждаясь от тяжелых мыслей.

      Девушка высушила тело белоснежным полотенцем, оставленным Мерседес и, пройдя в спальню, обставленную новой мебелью в европейском стиле и тонувшую в легком свете нескольких бра, висевших в изголовье кровати, присела на стул подле резного антикварного трельяжа цвета дуба с большим зеркалом, удобным для любой истинной ценительницы красоты. Она вглядывалась в зеркало на свое отражение так, словно искала ответы на свои вопросы, словно надеялась на спасение. Осознание приходило само собой – спасения нет и быть не может.  Ана Роса перевела глаза на стоящее рядом фото, заключенное в элегантную позолоченную рамку. На нем были изображены улыбающиеся она и Элисео в день их свадьбы. И не было ничего, что могло бы указать на несчастье Аны Росы, поселившееся в ее душе в тот кошмарный день…

      ***

      Мелина, находясь в своей спальне, неподвижно