Сухотин. Алики Пирамида

но двигался он при этом абсолютно свободно. На людей внизу он даже и не смотрел.  А вскоре к  этому человеку добавились и другие – в руках они держали тюки наподобие того, что только что тащила на себе дородная баба, а один придерживал перекинутое через плечо бездвижное человеческое тело. Собравшись клином, они повисели какое-то время, словно совещаясь, а потом поднялись ввысь, следуя за уходящей в небо дымовой завесой.

      – Бесы, – пробормотал один из пожарных и перекрестился.

      Но тут полыхнуло удушающей гарью, и все засуетились, словно позабыв об этом устрашающем видении. Ветер сменил направление и начал разбрасывать огонь во все стороны; жар от огня усилился до того, что стоявшие рядом дома вспыхивали целиком в один момент. Мы все еле выбрались из этого огненного плена, но и на относительно далеких от пламени улицах царила невообразимая суматоха, о систематической борьбе с огнем там никто уже и не думал. Люди, объятые паникой, разбегались к своим домам, чтобы успеть спасти хотя бы имущество.

      Летающих бесов я больше не видел – да было и не до того. Мы с Двинских только и могли, что попытаться найти безопасное место и помочь сделать это другим встретившимся нам людям, но задача эта становилась все сложнее и сложнее. Очень скоро весь центр города с  каменными домами, гостиным рядом и церквями представлял из себя ужасающий костер. Берег пруда поначалу показался нам спасением и, столпившись там, мы обозревали страшную картину: как это и должно быть при сильном нагревании части воздуха, поднялся страшный ветер, благодаря которому огонь в одно и то же время и разливался среди ближайших домов, и перескакивал на находившиеся вдали. Громадная площадь заводских построек по левому берегу пруда, в несколько сот сажень ширины и не менее версты в длину, представляла из себя уже невообразимое огненное море… Тут был не огонь, с которым можно бороться, а огненная стихия, от которой нужно было только спасаться, убегая как можно дальше.

      – Василий Силантьевич, смотрите, там начальник полиции, – дернул меня за рукав Григорий. – Он может знать, где Анна.

      Вокруг нас везде были люди. Испуганно причитавшие, прижимавшие к себе детей и пожитки, они садились на беспрестанно сновавшие по пруду лодки и плоты, и одним из тех, кто руководил этой переправой, был тот самый начальник полиции, с брюшком и знатными бакенбардами.

      – Здравствуйте, – подошел я к нему.

      – Сначала женщины и дети! – прикрикнул он, даже толком на меня не взглянув. Голос его уже осип, лицо было до того мрачное, что даже делалось его жаль.

      – Я не поэтому, мне лодка не нужна. Я хотел узнать насчет Вульфов, – начальник полиции при этих моих словах явственно вздрогнул, и посмотрел на меня уже внимательней. – Анна Константиновна, невеста младшего Вульфа…

      – Они поженились. Вчера, – отрывисто бросил он.

      – Она жива, вы не знаете?

      – Наверное жива, – пожал он плечами. – Мне не до того. Поговорим после, – и он отвернулся.

      К вечеру огненная стихия усмирилась, хотя беспрепятственно