Тёмные скалы. Fana Frik

Прошла мимо – тонкая, довольно высокая, с безупречной осанкой. – А то я начала было думать, что вы и вовсе не умеете говорить. Или не желаете.

      – Я… не ждал… – пропустив молчаливую горничную, Марвин вошёл следом. – Послушайте, ваша милость, я ещё не трогал картину. Понимаете, сначала нужно поработать с палитрой на другом холсте, прочувствовать оттенки, и только потом… – он запнулся, когда она развернулась на каблуках и посмотрела на него всё с тем же любопытством. Солнечный свет из окна мягко охватил её бледное, с высокими скулами лицо, обнажил удивительный цвет глаз – радужки были болотно-зелёные, окаймлённые нежной коричневой канвой.

      – Понимаю, мистер Койн, – леди Эшвуд улыбнулась, но не ему – задумчиво, в пространство, провела рукой в тёмной кружевной перчатке по полке с коробками. – Вчера ночью я вдруг проснулась и увидела, что здесь горит свет. Это было… так удивительно. Странно. Будто сэр Далтон Марш вернулся. Мне тоже захотелось сюда вернуться. Я помню здесь всё. Сбегала сюда от гувернантки, а сэр Далтон прятал меня вон в том шкафу. Дом стоял закрытым много лет, и тут приезжаете вы, оживляете его, как по волшебству.

      – Надеюсь вскоре оживить не только его.

      – Кого же ещё?

      – Кого? – Марвин, удивлённый странной постановкой вопроса, подошёл к мольберту, положил на него руку – как на надёжное плечо старого друга. – Картину, разумеется.

      – О, ну да, картину, – она вгляделась в его лицо так, будто видела там что-то сокрытое. – Вы хорошо его знали?

      – Сэра Далтона Марша? Нет, не слишком, леди Эшвуд. Если вы, конечно, имеете в виду личное общение, – докучать ей подробностями казалось лишним, и Марвин тактично замолчал.

      – Он был умным и удивительным человеком. Очень умным и очень удивительным. И ещё – единственным джентльменом, кроме папы, который мог безукоризненно произнести моё имя на французском.

      Марвину нравилось, что она говорила о сэре Далтоне Марше по-человечески тепло и просто, без напускной печальной торжественности и заламываний рук. Неясным оставалось одно – почему она жила здесь девочкой? Бывшая воспитанница Эшвуда, из которой он старательно лепил свою будущую Галатею? Впрочем, это касалось только супругов, и Марвин поспешно одёрнул себя, не позволяя мысли развиться.

      Леди Эшвуд неторопливо прошлась по мастерской, приветствуя наверняка знакомые ей изгибы полок и гладь столешницы касанием пальцев.

      – Надеюсь, вам понравится здесь, мистер Койн, – сказала она на прощанье. – Доброго дня.

      Воспользоваться советом Эшвуда – осмотреть окрестности – Марвин решил нынче же вечером. Когда солнце пошло на убыль, он двинулся было к темневшим над водой скалам, но вскоре свернул к лесу: хотелось вдоволь надышаться терпким запахом хвои.

      Деревья то густели, хитросплетая над головой ветви, то редели, открывая взору уютные поляны. Но Марвин всё же не выпускал из вида тропы, – неширокой, но исхоженной, – до тех пор, пока она вдруг не кончилась. Меж стволов мелькнул одинокий домишко, совсем неподалёку