Тёмные скалы. Fana Frik

козни. Вы бы тоже этого не хотели. Верно, мистер Койн?

      Марвин медленно кивнул. Развернуться прямо сейчас – и оставить картину калекой? Что бы сказал сэр Далтон Марш? Однажды Марвин уже обещал не подводить его, и теперь он, мёртво-живой, проглядывал из глубоководной тьмы на картине, напоминая о данном слове.

      Это всего лишь реставрация, притом не самая трудная из возможных.

      И целая тысяча фунтов. Это ведь не будет расточительством – купить скромное жилище в какой-нибудь деревушке? Остаток Марвин непременно пожертвовал бы церкви. Через десяток-другой лет обязательно заявит о себе приближающаяся старость, а старость любит оседлость.

      Эшвуд терпеливо ждал, склонив голову набок.

      – Я бы мог попробовать, – сказал Марвин и ему, и самому себе. – Но я не уверен…

      – Пробуйте, мистер Койн, пробуйте. Вы остановитесь здесь, не так ли? Я имею в виду – в Брайфилд-Холле.

      – Именно здесь, если позволите, – вышло слишком торопливо, но мыслимо ли было отказаться от старой обители сэра Далтона Марша, человека из прошлого, который не заслуживал забвения, в отличие от прочего?

      – Вот и славно. Здесь четыре комнаты, помимо этой – есть и спальня, и небольшая гостиная. Я заранее позаботился обо всём необходимом. Но если вам что-то понадобится, вы всегда можете обратиться к Стивенсу, мажордому.

      – Благодарю, лорд Эшвуд.

      – Что ж, надеюсь, вы неплохо проведёте время за работой. Кроме того, тут очень живописные места. Рекомендую, – он повёл рукой в сторону распахнутого окна, за которым расстилался сад, и Марвин снова отметил, с какой нежностью барон смотрел на припудренные предгрозовой серостью шапки деревьев. – Добро пожаловать в Вест-Ро, мистер Койн. И в Брайфилд-Холл.

      Глава 2

      Эта постель была куда удобнее прежней, но Марвин по привычке проснулся ещё до рассвета. За окном, казалось, сонно шелестел залив; можно было лежать и представлять себе валики волн, дробящиеся о скальные подступы. Или это всё же ветер играл ветвями деревьев в саду? Непогода вчера разошлась не на шутку – повезло, что он не задержался в пути до ночи.

      Эшвуд, должно быть, уже отбыл по делам. И теперь, едва проснувшись, Марвин пустился в тягостные раздумья, от которых болезненно, монотонно загудело в висках. Верно ли он поступил, согласившись на эту работу? Под крылом отца Лоуренса, по крайней мере, получилось обрести нечто более ценное, чем тысяча фунтов – спокойствие, тихое и долгожданное. Когда он закончит с картиной, непременно вернётся в церковь Святой Анны, а дальше – бог направит.

      Это просто реставрация. Не ваять своё, а чинить чужое – разница огромна, это скажет любой.

      Марвин прикрыл глаза, наслаждаясь последними секундами тёплой полудрёмы – и тут в мысли, порождённые внезапными, непрошенными воспоминаниями, вдруг явился Олли.

      Олли, – подвижный, угловатый и смуглый, как заводная обезьянка; Олли с присущей ему пошловатой патетикой – образ его почти размылся в голове, но всё же это был