Петербургский прозаик. Альманах №2. Альманах

неблагодарные, называют меня грубо – скотиной. Как мне плохо! Да еще этот гнус. Мои соски болят после вчерашнего удоя. Оставили бы меня все в покое. Никого к себе не подпущу! Ой, нет.

      Передумала.

      Кажется, срочно нужно избавиться от лишнего веса. Ой, помогите. Помогите, пожалуйста. Избавьте меня от этого бремени! Доилка, доярка, доильщица! Где ты?

      Я хочу позвать ее и сказать о том, что у меня болит все тело, но пуще всего – зуб. Но вместо слов у меня вырывается только протяжное низкое «му-у-у-у-у».

      Мычать приходиться долго. Любая корова знает об этом. Пока кого-нибудь дозовешься. Сегодня мне повезло – меня почти сразу уводят с поля.

      Снимают давление.

      Межреберное, межлопаточное, межножное.

      Всё!

      Наконец-то я в стойле. Можно и отдохнуть. Весь ужас в том, что я забыла, как спят коровы. Сейчас вспомню. Итак, нужно закрыть глаза. Для начала.

      Но что со мной? Раньше такого не было. Я не могу поднять головы.

      Все время смотрю вниз. Меня куда-то заносит. Нет, куда-то уносят. Кто? Куда?

      Пытаюсь сосредоточиться. Мой язык неправдоподобно вытянут. У меня круглая и одновременно покатая форма, такая правильная, что даже противно. Дзынь! Да, я – колокольчик.

      Дзынь! Постойте, колокольчики уже давно вышли из моды. Дзынь-дзынь! Я не хочу просто на ком-то висеть. И потом, как я узнаю, с кем я? Мне не поднять головы! Бряк! Я никуда никем не хочу уноситься. Мне нравится эта деревня! Срочно открываю глаза.

      Уф. Я – снова корова? Нет?

      Меня уже отделили от нее. И теперь я – то, из чего послезавтра хозяйка будет печь блины. Я – молоко.

      Это неплохо. Только есть одно «но». Я не люблю, когда меня путают с другими. Не люблю мешанины и еще до смерти боюсь раскаленной сковороды. Проверено – это сразу испортит цвет лица.

      Но в этот раз мне, кажется, повезло. Меня наливают в бутылочку для ребенка… И вот я уже в нем.

      Точнее я – уже он, этот ребенок.

      Точно ребенок. Ой-ля-ля!

      У взрослых тяжелые неудобные головы. А у меня – маленькая, невесомая головка. Упругое тело. Оно хочет бежать. Но меня насильно укладывают спать. Отпинываюсь. Не укрывайте меня одеялом!

      Хорошо, хорошо. Я усну. Но только для того, чтобы завтра утром, прыгая по влажной траве, протянуть свою крохотную ладошку к ягодке. Вкус живительного коктейля из кислорода и клубники уже тает на моих губах… Я засыпаю…

      Пройдет много-много лет, может быть, столетий. Передо мной будет стоять выбор: стать землей, водой или воздухом. Можно, конечно, замахнуться и выше. Но стать солнцем нелегко. Нужно долго и нудно копить тонны драгоценного времени. Для многих это не по карману. А по-моему, это просто дорого. И скучно. Медленно сгорать в вакууме, бесконечно медленно – не по мне.

      Я, пожалуй, выберу землю.

      Можно быть сухой и влажной. Глинистой и рассыпчатой. Маленькой – в горшочке из-под цветов. И большой – размером с земной шар в космосе. Кто не был землей, тот не знает, как можно быть такой простой и такой разной.

      В конце-концов, когда захочу, я снова смогу стать клубникой.

      Я