Проект ЮНЕСКО. Игорь Ворона

запах дыма сигарет со двора. Взяв пустую кофейную чашку, он вышел к ней:

      – На, возьми; вместо пепельницы.

      – А ты? – она чувствовала себя немного не в своей тарелке.

      – Ты нет?

      Вспоминая о чём-то своём, он опять посмотрел ей в глаза:

      – …Нет… Я нет…

* * *

      В их первый выход в ресторан она не изменила и своим кулинарным вкусам:

      – Что ты так смотришь? Как израильтянка расправляется с некошерным мясом?

      – Нет, просто вспомнил, что ты ела тогда, в кафе, возле твоего дома в наш первый раз. Впрочем, там выбор был меньше, чем здесь.

      – Лучшее место для первого свидания – кафе? Оронов, ты ненормальный. Как ты это можешь помнить..? А ты не ешь свинину? Ты стал религиозным за эти годы?

      – Нет, все эти годы мне было как-то не до этого. Но свинину я не ем. Видишь ли, мой вид без рубашки, который так тебя удивил, он не сам по себе. Это требует усилий, ну и диета в том числе; только и всего… А ты совсем не помнишь то кафе возле твоего дома, где мы сидели с тобой первый раз? Ладно… можешь не отвечать. Я вижу по глазам, что нет… О чём ты думаешь?

      Постельный кегельбан раскрепостил её. Как и тогда, тридцать лет назад, она начала опускать на него свой стопудовый пресс:

      – Знаешь, я показала нескольким надёжным подругам твои фотки, они все в восторге, все мне завидуют. Как и тогда, у него не получалось подобрать нужные ноты к партитуре её флирта:

      – Оу, что ж, передай им, что тридцать первого ты летишь назад. Наступит сентябрь. Он свободен пока, октябрь тоже не забит никем – сказал он с грустной улыбкой, думая, как бы совсем не оплошать с ней в словесном фехтовании.

      – Что?!?! Нахалюга!

      – Элина, извини, я… я не об этом думал. Я…

      – А о чём ты думал, маленький гигант большого секса?

      …«Вот так с ней, как и тридцать лет назад. Я сотрясаю воздух притворной фальшивой болтовнёй, боюсь ошибиться, постоянно под прессом. Не знаю, что ей говорить, а где лучше промолчать, где встать перед нею на колени»:

      – О шахматах я думал. – сказал он виновато, – Три пешки за слона, и слон и две пешки за ладью.

      – Чего?

      – Ну, в шахматах три пешки – это примерно как один слон или конь по убойной силе.

      – Я не играю в шахматы, поясни мысль.

      Он сделал два глотка из стакана с минералкой и, ненавидя себя за собственную с ней беспомощность, проронил сумрачно с убитым видом:

      – Элина, а можно сложить восторги всех твоих подруг и променять их на намёки благосклонности одной конкретной женщины? – Как и тогда, в Литве, ей было несподручно иметь с этим дело в день признания:

      – Оронов, ты слишком серьёзен. Был тогда, и есть сейчас. Это давит. – Она допила свой бокал вина из принесённой им в ресторан бутылки.

      – Ммм… что это за вино, вкусное, зараза. Где ты покупал, ты разбираешься?

      Он молчал, вспоминая, сколько бутылок вина он запортил, готовясь к её приезду, пока остановился на этом. Как и тогда, после