Проект ЮНЕСКО. Игорь Ворона

она метнулась в сторону кондитерской полки. – Настоящая любовь – это реальность? Что ж ты всё время молчал? Мой организм это требует! Ммм… Беру…

      – Элина, мне не жалко, но ты не объешься?

      – Оронов, спокойно, ты что, до сих пор не заметил, в какой позе я сплю? – На боку. Не боись, я перед сном посмотрю ТВ.

      Глядя на выбранные ею жирные колбаски с луковым гарниром, он выпал из разговора на несколько секунд.

      – ??? Гарри… эй… Ты где сейчас?

      Переведя задумчивый взгляд на неё, он молча кивнул головой…

      Нью Йорк. Театральный Дистрикт

      Когда стихает шум

      И меркнет свет,

      Звучит наш сладостный

      Ночной дуэт.

      Ты знай, что рядом я…

      Он видел этот мюзикл несчётное количество раз.

      Фантом – белый артист, фантом – чёрный артист, фантом постарше, фантом помоложе, фантом, которому пора бы на покой.

      Гости из Москвы, друзья из Израиля. Гости из Германии. Чуть ли не каждый год он кого-нибудь сюда приводил. Простое либретто, не требующее от зрителя большого знания английского, божественная вечная музыка. Сегодняшняя игра Фантома и его партнёрши не то чтобы хватала с неба звёзды.

      …«Сколько раз в неделю они стараются над их двойной драматургией?

      Драматургией любви внеземного духа к земной, замирающей от страха деве. И драматургией страха внеземной любви мужчины к женщине, которая замыслом дьявольского плана, никогда не сможет стать его. Сколько раз в неделю они повторяют это? Семь раз? Девять?»

      Спой ещё раз со мной

      …«Где же непереносимость боли в голосе, которую я слышал, каждый раз, когда был здесь? Где нестерпимость муки под маской? Почему он не рыдает? Она ж ведь никогда…»

      Каждый раз, сидя в этом зале, он почему-то вспоминал Литву, где они смотрели пару каких-то спектаклей вместе. В каждое посещение «Фантома» память уносила его назад в Вильнюс, где они сидели рядом и смотрели на сцену.

      …«Сидели рядом…»

      Пой вновь со мною ты,

      Ты, я – дуэт,

      Власть надо мной твоя —

      Сильнее нет.

      Хоть и боишься ты,

      Поверь ты мне,

      Я, Призрак тот, из Оперы, я здесь,

      В твоем уме…

      В каждое посещение он почему-то представлял её сидящей на соседнем кресле.

      «Какая она теперь? Как выглядит? Любит ли ходить в театр? Сейчас она опять, меньше чем в полуметре сидит справа от меня. Все те же тридцать сантиметров разделяют наши головы. И тридцать лет разделяют нас с нашего последнего посещения храма Мельпомены.

      …Почему..? Почему она боится, почему не играет в игру “доверие”? Почему забрала руку? Ведь её же никто и никогда не будет больше так любить…

      …Нет, это не искреннее “АААААААА!!!!” Как сложно и сколько раз в жизни драматургию внеземной любви можно повторить?

      …Почему он не пьёт её сопрано? Почему не на коленях?…Сколько