Как ты там?. Фёдор Вадимович Летуновский

и там не было никого. У деревьев, где стояли палатки девушек, находились теперь равные им по размерам камни, на месте костра поблёскивала залитая водой яма – просто безлюдный дикий пляж, маленький и труднодоступный, один из многих на Южном Берегу.

      И увиденное наполнило нас таким тёмным, первобытным страхом, что мы собрали все силы и припустились вверх, а отдышались только когда выбрались на пологую местность.

      Теперь надо было осмотреться и понять, куда идти дальше, чтобы отыскать хоть какую-то дорогу, способную вывести нас на шоссе Ялта-Севастополь.

      Но тут нас накрыло молочко.

      Это напоминало вспышку и возникшую в ней статичную картину. Она была неподвижна, но в то же время описывала всю последовательность событий нашего любовного приключения.

      Возможно, это выглядело, как разделённая на отдельные сцены страница комикса, как кинораскадровка или древнеегипетская фреска – всё произошло очень быстро, и моя единственная мысль была: «Господи! Как же хорошо, что мы успели оттуда выбраться!»

      Мы посмотрели друг на друга и поняли, что думаем об одном и том же. И тогда мы в унисон громко заорали: «А-а-а!» В этом крике из нас выходил весь накопившийся ужас перед ситуацией, в которую мы попали и только сейчас по-настоящему осознали.

      Мы попытались это обсудить, но под действием каннабиола было уже трудно удерживать в голове одну фразу, которую ещё только стоило произнести вслух; они расслаивались и накатывали волнами, очень быстро сменяя друг друга.

      – Ты хоть понял, кто они такие?! – прошептал Илюша.

      – Я не знаю!

      – Что им хотелось? Они бы нас утопили?!

      – Может просто оставили у себя…

      – Где?!

      – На изнанке…

      – Ты понимаешь? Да нам писец едва не наступил! Это же… Это как… – но Илюша так и не смог найти слов.

      Он как-то быстро задышал и стал оседать, я едва успел его подхватить.

      – Пошли, нам нельзя стоять, надо идти на дорогу!

      – Федя, я не могу… Я не знаю, как мне идти… – пролепетал Илья и я понял, что он растерян ещё больше, чем я.

      Мне пришлось просунуть свои плечи ему под руку и обхватить за пояс – так я хоть как-то мог его удержать. Это напомнило мне сцены из многочисленных военных фильмов, где красноармеец отказывается оставить в лесу своего раненного товарища и несёт его на себе, спасая от нагоняющих их фашистов.

      И тогда я вдруг понял, что надо делать.

      – Слушай меня! – гаркнул я ему ухо, отчего он вздрогнул и встрепенулся, – С левой ноги, шагом марш! Раз-два! Раз-два!

      И это сработало. В советской школе нас с октябрятского возраста заставляли ходить строевым шагом, всякие гадские «смотры строя» устраивали у нас чуть ли не каждую четверть, два раза моя пятьсот сороковая школа была на «военном положении» – это мы так готовились к войне с Рейганом в Советском Союзе времён Андропова – если кто не помнит; да и уроки по «Начальной Военной Подготовке» были ох как ещё свежи в нашей памяти. Поэтому Илюша сразу откликнулся