Никогда не обманывай виконта. Рене Энн Миллер

Что он тут до сих пор делает? После женитьбы Уэстфилд редко проводил время в клубе. В отличие от Хантингтона, который приходил в приватную комнату, желая избежать шепотков о том, что он якобы причастен к смерти жены. Чертово вранье.

      Уэстфилд перевернул страницу книги и взглянул на Саймона с выражением озабоченности на лице.

      Да будь оно все проклято, в какую наседку превратился этот парень!

      – Отлично, Хантингтон! – воскликнул Саймон, показывая на пустой бокал.

      Тот оглянулся и всмотрелся в Саймона.

      – Помогло? – Вид у него был потрясенный.

      – Да, но что за чертовщину ты там намешал?

      – Виски, рассол, кайенский перец, овес и…

      – Черт побери, Хантингтон, ты что, пытался его прикончить? – спросил Уэстфилд, захлопывая книгу.

      Хантингтон встал из кресла во весь свой немалый рост.

      – Мой камердинер клянется, что это вылечит любую хворь или растворит лак на мебели – на твой выбор.

      Саймон поежился. Ему повезло, что он не отдал тут концы с дырой в желудке. Он уставился на светлую полоску кожи на левой руке и моргнул. А где кольцо с печаткой? Неужели его украла та бьющая по яйцам мегера? Или он потерял его во время возни? Он вскочил на ноги.

      – Куда это ты? – спросил Карутерз.

      – Мне нужно кое-где быть.

      – Я тоже ухожу, – сказал Уэстфилд.

      Они вместе вышли из комнаты, и Уэстфилд положил руку на плечо Саймона.

      – Ты все же придешь завтра на обед?

      – Конечно. Я не видел своего крестника больше недели. Как молодой человек поживает?

      Губы Уэстфилда расплылись в улыбке.

      – Уже ползает. Может быть, тебе тоже пора жениться и завести собственного отпрыска?

      «Жениться? Господи, нет!» Он своими глазами видел, в какого глупца любовь может превратить мужчину. Его мачеха – порождение дьявола. Она отравила отношения Саймона с отцом, и его батюшка ушел в могилу, твердо веря во все, что наговорила ему эта бессовестная интриганка. Нет, он не допустит, чтобы женщина обвела его вокруг пальца.

      – Мне нравится свобода.

      Взгляд Уэстфилда был исполнен чего-то, слишком похожего на жалость, и Саймон сообразил, что водит пальцем по своему шраму. Он опустил руку.

      – Тебе нужно научиться доверять, друг мой. Не все женщины такие же интриганки, как Джулия.

      – Я доверяю женщинам.

      – Кому? Своим любовницам? – Уэстфилд недоверчиво посмотрел на него. – Даже их ты держишь на безопасном расстоянии. Семья пойдет тебе на пользу.

      У него была семья, но он потерял ее в мгновение ока, и все потому, что отец поверил словам Джулии, а не своего сына.

      – Твоя проповедь о доверии произвела бы на меня куда большее впечатление, если бы ты произнес ее не на следующий день после того, как женщина попыталась расколоть мне череп. А теперь мне нужно идти. Я должен посадить в клетку одну маленькую птичку.

      – Женщину, с которой ты познакомился прошлой ночью?

      – Да.

      Как и мачеха, она сначала обманула его, а затем проявила свою истинную