Солнце светит прямо в крыши. Татьяна Величева

хозяйки; слышался запах лекарств.

      Кирилл подвинул мне чашку и налил кипятку.

      –Здесь пахнет одной из песен «Анчара», – сказала я. – Эта песня пахнет лакрицей. Она такая же чёрная.

      –Как это? – спросил Кирилл.

      –У многих песен есть запах и цвет. У «Анчара», например, всё чёрное или бордовое, всё какое-то болезненное, мне даже иногда не по себе становится…

      –Ох уж этот «Анчар». Не зря я его бросил слушать.

      –Как бросил? Что же ты делаешь в фан-клубе?

      –Помогаю с сайтом, – хмыкнул Кирилл. – Мы с Админом одноклассники.

      Во дворе хлопнула дверь, и эхо закружило по колодцу. Кирилл тихонько постукивал пальцами по столу, а я, размешивая чаинки, вспоминала снежные вихри над тёмной равниной, лучи прожектора в багровом небе, сияние средневековых башен и низкое рычание невидимых волков – одну из последних песен «Анчара».

      –Я имена тоже чувствую, – продолжила я, зная, что Кирилл меня поймёт. – Есть имена гордые. Есть тихие. Есть мирные, а есть беспокойные. Есть крепкие, есть мягкие. Есть лёгкие, есть тяжёлые, есть тёмные, есть светлые. И человек, сам того не зная, ведёт себя по имени.

      –В смысле?

      –Если его называть легко, то он лёгкий. А если твёрдо, то он твёрдый. Надо очень чутко с именами обращаться. Их иногда видно, имена. Вот, например, Алиса. Сизая дымка, шелест ветра в тёмном саду. Только на форуме я Эл… Это что-то совсем другое, что-то… незавершённое. Одна из букв. Тринадцатая в алфавите. Двенадцатая, если в латинском… Просто буква. Буква, с которой начинается слово. Только какое слово? Не знаю… И я иногда забываю, кто я – Алиса, Эл, – забываю, какая, как будто во мне два разных человека …

      –Наверное, поэтому у меня и нет прозвища на сайте, – произнёс Кирилл. – Хочу оставаться самим собой.

      –Порой это сложнее всего…

      Тень от абажура закрывала лицо Кирилла, и мне казалось, что я разговариваю сама с собой.

      –А насчёт образов, – сказал Кирилл. – По-моему, я где-то читал про людей, у которых смешанное восприятие: они слышат картины, видят звуки. Чаще всего они видят разноцветные буквы и цифры.

      –Но что это – просто особенность этих людей? Или и вправду есть что-то такое, что можно увидеть, почувствовать? Может, всё не так просто, как кажется? И есть что-то такое помимо нас? Есть или нет? Неужели слова весомы и зримы? Не образно, а по-настоящему? Ведь я вижу их цвет… То есть не вижу, а чувствую… Как бы объяснить… Названия месяцев, скажем, все разные. Они идут по кругу, против часовой стрелки. Круг начинается с сентября. Ты видел круглый календарь?

      –Нет.

      –А он круглый, как часы. Только всё движется против часовой стрелки. Начинается с сентября – там, где на часах девять; внизу, на шести, декабрь. Весна справа, а лето вверху. Все месяцы разные: один серебристый, другой красный… Есть белый месяц, есть серый, есть жёлтый… Есть лёгкие месяцы, есть тяжёлые. Хуже всего низ круга – будто тупик: кажется, что дальше ничего не будет. Но наступает новый год, и время снова идёт, снова тянется вверх, к лету, и как-то живёшь дальше.

      –А ещё что видишь?

      –Дни