Феи Гант-Дорвенского леса. Марина Александровна Беляева

в лесной тьме, и так далее. Разглядывая всё это великолепие, Тилли размышляла о том, что они вряд ли когда-нибудь выходили из города и воспринимают лес как гигантский королевский сад, только без каменных дорожек и диковинных растений. Им не приходит в голову, что лес может быть чем-то другим – силой, которая никогда не станет подвластной человеку и запросто может его уничтожить, если тот возгордится и посчитает себя сильнее всех.

      Но, все-таки, здесь и правда очень красиво.

      Тилли вспомнила сегодняшний сон и снова мурашки побежали по всему её телу. Вновь в ушах зазвучал истошный предсмертный крик мальчишки. Вновь перед глазами появилось лицо Паучьего Короля с презрительно поджатыми губами. Вновь вокруг неё выросли мрачные серые деревья с обмотанными в паутину мертвецами… За тот час, что Тилли провела вместе с Кейтилин, она уже почти забыла об этом сне, а это плохо, очень плохо. Об этом ни в коем случае нельзя забывать, ведь иначе Паучий Король ещё сильнее разгневается, и кто знает, кого он сожрёт следующим.

      И мальчика очень жалко. Хотя Тилли его и предупреждала, чтобы он, дурак, не смел идти за ней. Но всё равно он не заслуживал смерти, тем более такой ужасной.

      – Кстати, ты знаешь, куда нам идти? – неожиданно спросила Кейтилин и серьезно посмотрела на Тилли. – Я совсем забыла, что надо придерживаться пути. Ну, голова!

      Тилли вздрогнула. Она уже и забыла, что договорилась вместе с Кейтилин идти в столичный дворец.

      – А я почем знаю, – буркнула она. – Я ж даже на дорогу никогда не выходила. Я думала, ты знаешь.

      – У меня была карта, – Кейтилин вновь принялась копаться в корзинке. – Ох, надеюсь, я её не выронила, когда мы сражались с той мерзостью…

      – Линдвормом, – поправила Тилли. – Его называют линдвормом. Это дракон такой.

      Кейтилин на секунду подняла голову, прекратив свои поиски. Удивление в её глазах смешивалось с восторгом, и Тилли почувствовала себя неловко. Она не знала, как на это реагировать и, главное, чем вообще вызваны эти эмоции. Ведь она же не сказала ничего такого…

      – Как много ты знаешь! – воскликнула девочка вполне искренне. Хотя Тилли всё равно не могла понять, смеётся ли она над ней или просто сумасшедшая. – Слушай, а ты мне не расскажешь потом, кто ещё здесь живёт? Ну, чтобы быть готовой ко всему.

      На долю секунду Тилли от удивления перестала дышать. Она впервые посмотрела прямо в глаза Кейтилин, не веря в то, что та говорит всерьез. Однако если Кейтилин и врала, то делала это очень умело, так, как никогда не удавалось Тилли.

      – Это плохая шутка, – наконец произнесла девочка. – Абсолютно дурацкая. И смеяться ты не умеешь.

      – А почему плохая? – искренне обиделась Кейтилин. – И почему не умею? Я, между прочим, часто смеюсь. Показать?

      Тилли ничего не ответила. Она стояла, выпучив глаза, и не находила слов: ей одновременно хотелось и рассмеяться, и ударить глупую девчонку со всей силы. Лишь изумление мешало ей всё это сделать.

      «Она несерьезно, – ошарашено думала она. – Она ведь