Тауэр, зоопарк и черепаха. Джулия Стюарт

Кэтнип случайно узнал, что его жена спит с его же контр-адмиралом, и его брак распался, он поклялся никогда больше не верить женщинам. Он уволился с флота прежде, чем ему предъявили обвинение за сломанную адмиральскую челюсть, и, не желая более смотреть на дневной свет, поступил на работу в Лондонское метро. Однако поразительное видение бородатой Валери Дженнингс породило в нем такое томление, что с того дня он неизменно являлся на работу, благоухая туалетной водой. С тех пор он больше ни разу не видел ее с бородой и в конце концов убедил себя, что это чудо ему привиделось. Но призрак бородатой Валери неотступно преследовал его на протяжении всего рабочего дня, пока он катался по викторианским тоннелям, высматривая безбилетников.

      Билетный контролер, чьи руки так и не обрели мягкость, утраченную за годы вязания морских узлов, выложил на прилавок камелию, наручники, шестнадцать зонтиков, тринадцать мобильных телефонов и пять непарных носков. Он молча ждал, упираясь локтем в прилавок, пока Геба Джонс запишет все предметы в разные гроссбухи с загадочными перекрестными ссылками, которые она понимала непостижимым образом. Когда Геба закрыла последний том и поставила его на место, Артур Кэтнип поднял с пола неприметный синий рюкзак и опустил его на прилавок со словами: «Вот, чуть не забыл».

      Геба Джонс, любопытство которой нисколько не уменьшилось за годы службы, расстегнула молнию и поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь. Так и не поняв, что же там лежит, она сунула руку и достала пластиковый контейнер с крошками от бутерброда с рыбной пастой. Нащупав в рюкзаке что-то еще, она вытащила деревянную коробку с медной пластиной, на которой было выгравировано: «Клементина Перкинс, 1939–2008. RIP» [4]. Они с контролером в ужасе взирали на урну с прахом, стоявшую перед ними на прилавке.

      После того как Артур Кэтнип ушел, негодуя вслух, как это вообще возможно – потерять человеческие останки, Геба Джонс занесла находку в реестр. Однако рука у нее дрожала так, что почерк уже нисколько не напоминал монашескую каллиграфию. Она отнесла находку на свой письменный стол и молча поставила на дневник жиголо. Однако ее мысли уже были далеко от деревянной коробки с медной пластиной. Геба думала о маленькой урне, которая стояла в дальнем углу гардероба в Соляной башне, и чувствовала себя так, будто в живот ей всадили нож.

      Когда Гебе Джонс позвонили из похоронной конторы и сообщили, что останки Милона можно забрать, она уронила вазу с цветами, только что принесенными от преподобного Септимуса Дрю. Бальтазар Джонс смел осколки стекла с ковра в гостиной, снял ключи от машины с крючка на стене, и они поехали, погруженные каждый в свои мысли. Бальтазар Джонс не включал «In the Air Tonight» Фила Коллинза и не барабанил по рулю, пока они стояли в пробке, а на заднем сиденье не было того, кто всегда подыгрывал отцу в самых удачных местах. Супруги нарушили молчание, только когда приехали на место, однако ни один не произнес вслух, зачем они приехали, они лишь

4

 Requiescat in pace (лат.) – да упокоится с миром.