Зимняя роза. Дженнифер Доннелли

слова Гиффорда, возможно, услышит и ее слова.

      – Хм… Что ж, дело ваше. На вашем месте я бы не стал тратить время на таких, как он. Хотя… если он умрет, тоже приятного мало. Тогда у нас будет две смерти за вечер и обилие писанины завтра.

      – Двое? – переспросила Индия.

      – Да. Мы потеряли Элизабет Адамс. Она умерла час назад.

      Индия помнила эту женщину. Гиффорд поддерживал в ней уверенность, что она беременна, а у нее была опухоль. Индия хотела исследовать характер опухоли. Гиффорд запретил.

      – От чего умерла миссис Адамс?

      – Рак матки.

      Индия не удержалась от восклицания.

      – Опухоль была совершенно неоперабельной.

      Индия кивнула. Большинство раковых опухолей в последних стадиях были неоперабельными, но ведь они не сразу становились такими. Если бы Гиффорд сразу, как только она пришла к нему на прием, направил ее на операцию, сейчас миссис Адамс, вероятно, была бы жива и укладывала детей спать.

      – Со временем, доктор Джонс, вы убедитесь, что не всегда можно руководствоваться правилами. Когда ваш опыт возрастет, вместе с ним появится и чутье на подобные случаи. Иногда куда милосерднее давать пациентам надежду вместо правды. Сестра Московиц, эти записи должны быть готовы к завтрашнему утру.

      – Конечно, доктор Гиффорд, – ответила Элла.

      Индия дождалась, когда смолкнут его шаги в коридоре, затем сердито повернулась к Элле:

      – Я хорошо помню миссис Адамс. Она мне рассказывала о болях и жуткой усталости. В чем, спрашивается, проявлялось его милосердие?

      – Успокойтесь, Индия…

      – Это просто невыносимо. Он делает клятву Гиппократа посмешищем. Элла, клянусь Богом, все, что он говорит, его замшелые взгляды… В его присутствии я не чувствую себя врачом. Я себя чувствую… проституткой. – Последнее слово она произнесла шепотом.

      – Лучше бы вы ею были. Тогда ваши заработки принесли бы нам намного больше денег. Кстати, сколько их в нашем фонде?

      – Пятьдесят восемь фунтов и пять шиллингов, – со вздохом ответила Индия.

      – Если вас уволят, у нас не будет даже этого. А деньги вам нужны, чтобы платить за жилье.

      – Вы правы, Элла. Простите. Просто я очень рассердилась на него. «Иногда куда милосерднее давать пациентам надежду вместо правды», – повторила она, подражая высокопарной манере доктора Гиффорда. – Элла, а почему нельзя давать им и то и другое? Почему?

      – Можно. Мы так и будем делать. Но не сейчас.

      Индия сокрушенно кивнула.

      – Знаете, когда я в первый раз шла к нему на собеседование, мне говорили, что он настоящий праведник. Набожный человек. Представляете?

      Темные глаза Эллы озорно сверкнули.

      – Он и в самом деле набожен, Индия. Вот только Богом он считает… себя.

      Индия невольно засмеялась. Элла умела ее рассмешить. Шутки медсестры успокаивали Индию, позволяя выбрасывать из головы все посторонние, будоражащие мысли и сосредоточиваться на работе.

      – Кто это на койке? – спросила Элла.

      – Сид Мэлоун.

      – Вы