Сердце для любимой. Мария Геррер

странно это, почем я ничего не знаю?

      – У дяди Саши не комната, а этнографический музей, – начала я заочное знакомство. – Сувениры со всего мира – ритуальные маски, ракушки, кораллы, даже копье и щит есть. Кажется, из Африки. У дяди Саши часто бывают друзья. Тоже моряки. Шумят, играют в карты. Но не напиваются. Так, для куража, если только. Кроме дяди Саши тут живет Валя с сыном-школьником. Она работает на заводе, проверяет качество каких-то приборов, или ламп. Ну, это не важно. Ее Олежка учится в третьем классе, до вечера в продленке. Хороший мальчик, умный, и не сильно хулиганистый. Любознательный. Пару дней назад ставил какой-то опыт с лаком для ногтей. Хорошо, что все обошлось, никто не пострадал, кроме Васьки. У того миску для корма из нержавейки лаком залило и она сгорела – в ней Олежка нагревал смесь. Ну и пришлось миску потом выбросить. И кухня вся лаком провоняла. Васька обиделся и два дня дома не показывался. А до этого Олежка пытался бенгальский огонь сам сделать. Вовремя заметили и остановили. Сейчас за его воспитание взялся дядя Саша – они вместе что-то мастерят по вечерам. Мальчишке нужен старший товарищ, раз отца нет. Так что думаю, больше у нас ничего взрываться и гореть не будет.

      – Да уж, с такими соседями не соскучишься, – усмехнулся Макс. – Весело тут у вас.

      – Теперь и у вас. Ты привыкнешь. Соседи у нас хорошие. Мне они очень помогают. Я же в Питере никого пока не знаю. А ты тоже неместный?

      – Я петербуржец, потомственный, – гордо сообщил мне он. – А ты откуда?

      – Я до этого жила в Златогорске. В общем, провинциалка. Комната досталась в наследство от бабушки.

      – И как тебе Питер? – Макс осторожно попробовал чай. Убедился, что это не отрава, и рискнул взять печенье.

      – Я давно влюблена в этот город. Первые дни от окна не могла отойти – рисовала и рисовала. Вид тут отличный.

      – Ах да, конечно, я же у тебя в комнате мольберт видел. Правда, мне тогда не до того было, чтобы картины рассматривать. Так ты художница?

      – Ну, это громко сказано – художница. Окончила училище, думаю летом попытаться поступить в Академию. Готовлюсь потихоньку.

      – Покажи мне свои картины, – попросил сосед.

      Мы вернулись в мою комнату.

      – На эту не смотри, это на заказ, – кивнула я на мольберт. – Просто пишу такое ради денег. То, что хочет видеть клиент. Я не лицемер, поверь. Высокое искусство – это хорошо, но кушать хочется каждый день.

      Макс с интересом начал разглядывать мою работу.

      – Ты над ней иронизируешь, – заметил он, кивнув на портрет.

      – Есть немного, – искренне призналась я. – Самую малость.

      На портрете дама бальзаковского возраста была разодета в лиловый бархат и меха неизвестного науке зверя. Ее гордое чело украшала блестящая диадема. Глаза эротично щурились, полные губы обещали блаженство, а глубокое декольте открывало аппетитную грудь юной девы. Рядом стояло фото, на котором довольно вульгарная особа смотрела взглядом изголодавшейся волчицы.

      – Как видишь, я смогла придать ей благородства и загадочности. А значит, деньги на ближайшую пару дней у меня