Страсть и скандал. Элизабет Эссекс

важные сведения, из которых выходило – в Пенджабе грядет война? Очень грустно.

      – Для вашей племянницы? – Из-за плеча нового резидента компании хмурился лейтенант Беркстед, из чего Томас заключил: лейтенант подумал – что-то он пропустил. Вот и шанс воспользоваться этим.

      – О, разве вы не знали? – весело откликнулся резидент. – У нас, Беркстед, пополнение в семье. Дочь покойной сестры леди Саммерс. Наполовину шотландка, наполовину ирландка, знаете ли, но удивительно хорошенькая и очень, очень услужливая. Она у нас несколько недель – что-то вроде этого. Сам Бог ее послал – девушка отлично ладит с детьми. Признаюсь, я и сам ее полюбил. Со всем она превосходно справляется, избавляя от забот свою бедную тетю. Вы же знаете: леди Саммерс едва выносит здешний климат.

      Чуткое ухо Томаса пыталось взвесить степень любви, которую резидент питал к своей новоявленной племяннице, а глаз тем временем инстинктивно уловил гадкую усмешку на лице лейтенанта. Только он мог ее видеть, поскольку лейтенант стоял у резидента за спиной. Что-то бесцеремонное и жестокое было в его усмешке, и это следовало хорошенько обдумать.

      Томас не был представлен леди Саммерс, но видел эту даму и составил о ней свое представление. Много разного говорили о ней на базаре, и всегда очень нелестно. Говорили, что леди Саммерс типичная представительница породы женщин-ангрези, постоянно больная вследствие невыносимых условий климата или по крайней мере находящая в них предлог для безделья. Говорили в открытую – и в гарнизоне, и на базаре, – что сия дама и фартинга не давала на воспитание своих детей и устроила так, чтобы жить, практически с ними не встречаясь. А еще говорили, что оставшиеся силы она бережет на то, чтобы вести светскую жизнь, в обществе супруга или без него. Болтали также, что лейтенант сахиб принимал в этой светской жизни самое активное участие.

      Похоже, лорд Саммерс не обращал внимания на слухи. Вероятно, его больше увлекала возможность «полюбить» племянницу жены, нежную и очаровательную.

      Откуда-то из груди Томаса поднялась волна красного, жаркого тумана, заполняя без отказа его тело незнакомой злостью, отчаянным гневом при мысли, что прекрасная бледнокожая девушка, богиня с огненными волосами, окажется во власти этого недостойного человека, тупого служаки, который годится ей в отцы. Ему и следовало быть ей отцом, а не вести себя подобно грязному, сластолюбивому старику.

      Все, что смог сделать сейчас Томас, так это заставить ум и тело послушно повиноваться, чтобы выполнить поставленную задачу.

      – Молодая английская леди? Разве твое превосходительство не видит, что эта кобыла слишком резва и норовиста для молодой особы?

      – Могу вас заверить, что она превосходная наездница. Умеет обращаться с лошадьми – у нее настоящий талант. Вам не стоит волноваться. Думаю, она отлично поладит с этой кобылкой. – Лорд Саммерс обернулся, чтобы переговорить с Беркстедом, особо не заботясь, чтобы понизить голос. – Вы должны назвать мне справедливую цену подобной сделки, так чтобы этот горный дьявол