Князь оборотней. Кирилл Кащеев

она из пожелания рогов в одно место такой вывод сделала? Все-таки девчонки очень по-особенному думают!» – решил Хадамаха, сграбастал девушку и закинул ее на плечо.

      – Вдоль полок! – скомандовал Хакмар, бросаясь в затянутый дымом проход. Аякчан мчалась за ним.

      Они очутились между пылающими стенами. Огонь впереди, Огонь позади, даже над головой Огонь – странные веревочки, что тянулись от стоек с товарами к потолку, превратились в пылающую сеть. Клинок Хакмара выплел замысловатую восьмерку, отбрасывая Пламя прочь. Они медленно двинулись вперед, меч Хакмара порхал, творя вокруг безопасный купол, Хадамаха волок девушку. Она висела на плече, точно неживая, не дергаясь и не крича, кажется, обмерла от ужаса. Огонь выл разочарованно, как зверь, у которого добыча между зубов просачивается. Зато дым набивался в рот и ноздри, комком колючей шерсти ворочался в груди. У Хадамахи начало мутиться в голове. Пошатнулся Хакмар, опустил меч…

      Ба-бах! – под прикосновением Пламени пузатую кадушку разнесло вдребезги. Тягучая медлительная волна тюленьего жира хлынула на пол… и тут же слилась с волной Огня. С воплем дорвавшегося до живой крови авахи Пламя взвилось к потолку – Хадамахе показалось, что он снова возле подземного Огненного Озера Уот Усуутума!

      – Бежи-и-им! – пронзительно завопила Аякчан. Толстенная стена льда вдруг возникла между ними и Пламенем и мгновенно растеклась водой, но они уже мчались к дверям. Полог Пламени и дыма стал реже и прозрачнее, впереди открылся проход.

      Выскочивший невесть откуда Хуту был страшен – его лицо покрывал толстый слой сажи, парка дымилась. За ним волочился хвост черного дыма. Хадамаха увидел рядом его безумные глаза, и Хуту вцепился в висящую на плече у Хадамахи девушку.

      – Отпусти ее, грязное животное!

      «Совсем сдурел парень!» – вздохнул Хадамаха, опуская кулак молодому стражнику на голову. Мозги там явно набекрень, встряска им не помешает – вдруг на место встанут? И ринулся к двери.

      Тянущиеся к потолку веревки прогорели и лопнули. Обрывок свалился прямо на Хадамаху, хлестнув пылающим концом по голове. Потолок пересекала четкая белая щель, и сквозь нее сыпался снег. И таял, растворяясь в пожаре. Раздался скрежет… И крыша провалилась внутрь, распавшись на две половинки!

      – Берегись! – успел рявкнуть Хадамаха. Больше ничего не успел – скопившийся на плоской крыше лавки гигантский сугроб рухнул ему на физиономию, сшибая с ног, забивая рот и глаза.

      Пш-ш-ш! – некоторое время накрывшее лавку снежное полотно сохраняло неподвижность. Лишь кое-где снег кипел, как вода в кастрюле, и над ним взвивались черно-белые вихри дыма и пара. Буль-буль! – струйки воды сочились из-под снега, медленно растекаясь талой лужей.

      Мокрый снег у самой двери зашевелился – из него с фырканьем выбрался Хадамаха с девушкой на плече. В провал крыши глядело предрассветное небо.

      – Вот уж точно как снег на голову! – потирая затылок, пробормотал Хадамаха.

      Снег зашевелился снова – первой появилась рука с мечом, потом