Князь оборотней. Кирилл Кащеев

залезут под пересекающий лоб кожаный шнурок.

      – Ты что, не видишь – господин не местный! – вдруг горячо вскричала девушка и вся подалась вперед, тиская несчастного зайца в руках, точно шкурку. Заяц не сопротивлялся, висел, как шкурка. – Вы из города, да? – жадно глядя на Хакмара, спросила она.

      Хадамаха вздохнул: такому не то что в лесу, даже в городе не научишься, такое только с поколениями горских предков приходит. Чтобы при облезлой морде и в чужой старой куртке первая встречная красотка моментально произвела тебя в господа!

      – Недавно был в городе, – уклончиво ответил Хакмар. – Хотя родом с юга, как могла заметить прекрасная енге. – И на всякий случай добавил: – Из подгорных коневодов.

      – Прекрасная енге… – зачарованно повторила девушка. – Что такое – енге?

      – Так у нас называют прекрасную и благородную даму, – отвешивая что-то вроде небрежного поклона, объявил Хакмар и продекламировал:

      Самую лучшую из девушек,

      Только-только подросшую,

      Будто выточенную,

      Очень ладную,

      Красиво сложенную,

      Со стройным станом,

      С белым лицом,

      Со светлой кровью.

      Ее не с чем сравнить,

      Нигде не увидишь красавицы, как она!

      – Да… – пролепетала девушка. – Отец меня почти из дому не выпускает. Чтобы кожа была белой. А это… вы читали… южное сказание? – прижимая обе руки к груди, прерывистым голосом спросила она.

      – Ну что вы, прекрасная, это вполне северное олонхо. Из земли Сахи, если не ошибаюсь. Северяне иногда тоже неплохо пишут, вы не находите? – покровительственно обронил Хакмар.

      – Нахожу… – выдохнула девушка, и по ее лицу было видно, что она и впрямь кое-что ценное нашла. Щеки у нее полыхали… ощутимо потянуло горячим воздухом… Хадамаха оглянулся. Нагнув голову, как разъяренная кабаниха перед атакой, Аякчан глядела на девушку исподлобья – и вокруг жрицы трепетал едва заметный ореол горячего воздуха.

      – Тут-то тебе чего надо, южанин? – недобро проворчал приказчик.

      Хакмар улыбнулся девушке и, точно извиняясь, развел руками:

      – Простите его, прекрасная, этот человек дурно воспитан и не знает, что нельзя столь бесцеремонно прерывать беседу с благородной енге.

      В дрожание воздуха вокруг Аякчан добавились синие искорки. Хадамаха мысленно вздохнул и ухватил Аякчан за руку. Точно раскаленную головню из костра вытянул! Ну почему так: он бесится, ожог получает, Аякчан бесится – все едино он ожог получает?

      – Я дурно воспитанный?! – тем временем заорал приказчик.

      – Безусловно, – невозмутимо согласился Хакмар.

      – Да ты кто такой? – продолжал орать приказчик.

      – Вы уже спрашивали, милейший, – столь же невозмутимо ответил Хакмар.

      – Вали из лавки быстро, пока стражу не кликнул! – надсаживал горло приказчик.

      – Ты как с господином южанином разговариваешь? – снова краснея, на сей раз от гнева, закричала девушка. –