Князь оборотней. Кирилл Кащеев

Похоже, дешевле грязи, – перебил его Хакмар. – Потому как вот это… – все так же мизинцем он указал на нож. – Плевка не стоит. Вот если я в оплату плюну – это будет совершенно напрасный расход слюны! – И брезгливо повел плечом, точно красавица-бэле при виде лохмотьев гнилой кожи.

      Хадамаха мельком глянул на бирку и почувствовал, как собственные брови мимо воли изумленно ползут вверх. Сколько-сколько? Пятнадцать волчьих шкур? С одной стороны, хорошо – если вот это тупое безобразие столько стоит, приличное храмовое железо в его мешке на целое состояние потянет. А с другой – с каких пор такие цены? Поди те шкуры добудь – у волков нет привычки самим из шкуры выскакивать и охотнику ее с поклоном вручать. Умгум, а потом новую наращивать, чтобы здешних торговцев ублажить.

      – Хадамаха, ты что там застрял? – негромко окликнул его Хакмар, и он заторопился следом за ребятами.

      Если Хакмар оружием оказался недоволен, то Аякчан брела между стойками с товарами, точно обшаманенная. Девушку они обнаружили среди полок с шитыми безрукавками, пелеринами, передниками, женскими штанами – от пестроты и блеска вышивки рябило в глазах.

      – Красиво как, – прошептала Аякчан, останавливаясь перед полотняным халатом, сплошь расшитым диковинными птицами – от пропитанных рыбным клеем ниток для вышивания халат стал таким жестким, что сложить его не представлялось возможным.

      Аякчан обернулась к ним – щеки ее горели лихорадочным румянцем, а глаза светились, как… как когда она мечтала о троне матери-основательницы Храма.

      – Купим, что захочешь, – неожиданно твердо сказал Хакмар. – Правда же купим, Хадамаха? – не столько попросил, сколько потребовал он.

      Хадамаха неопределенно кивнул.

      – Красиво-то красиво, только странно – все богатства тут собрали, а никого нет.

      – Ты ж сам говорил – у вас не воруют! – хмыкнула Аякчан.

      – Это мы, Мапа, не воруем, а за тигров я бы ручаться не стал. Им только дай лапу запустить, – обстоятельно начал Хадамаха и вдруг сам себя перебил: – Тихо! Слышите? – И двинулся между полками, невольно смягчая шаги, так что гибкие подошвы торбазов беззвучно ступали по укрывающим пол опилкам.

      – Нет-нет-нет! – с брезгливым недовольством говорил девичий голосок – слышно было, что девушка совсем молоденькая… и Хадамахе почему-то подумалось, наверняка хорошенькая.

      – Все это у меня уже есть! – капризно сказала девушка. – И раковинами шитые, и подвесками пробитые, и на лисе халаты, и штуки три на подкладе…

      – Госпожа прям изволит песню сочинять! – отозвался второй голос, в котором безошибочно узнавались бархатистые приказчичьи интонации.

      – Госпожа изволит чего-нибудь новенького! – вскричала девушка и наверняка топнула ножкой. Голоса приближались, а Хадамаха ступал все тише и тише – ему хотелось послушать.

      – У меня три сундука халатов, а толку? – обиженно проговорила девушка. – На ысыахи меня батюшка не пускает, говорит, здешние