Книга Небытия. Вадим Богданов

в толпу. Непонятный выделил в толпе трех человек – огромного сирийца, юркого пуллана-метиса и чернявого горбоносого человека неясной национальности. Взгляд Непонятного постоянно перебегал от одного из этой троицы к другому. Что ему в них?

      Сириец был напряжен, напряжен и сосредоточен. Он не отвечал на толчки своих соседей, не глядел по сторонам, он, словно пружина, замер в какой-то жесткой готовности – распрямиться, выбросить собранную в кулак силу, ударить… Убить?

      Пуллан был неугомонен. Он вертелся, скалил зубы, ругался, хохотал, говорил сразу с несколькими людьми. А взгляд его был прикован к въезду на площадь. И он был холоден, этот взгляд, как сталь клинка, рукоять которого едва заметно выглядывала у пуллана из-за пазухи.

      А горбоносый стоял ближе остальных двоих к дороге, на которой должен появиться король. И еще… Непонятный видел этого человека у резиденции тамплиеров.

      На площади, рассекая толпу и прокладывая дорогу кортежу, появились королевские телохранители – легкоконные воины в коротких кольчугах на восточный манер. За ними следовали тяжелые рыцари – дружина короля и отдельным строем тамплиеры. Рядом с королем ехали нынешний Магистр ордена Храма, пожилой Арно де Ла Тур Руж, и Раймунд III, князь Триполи. За ними двигались сенешаль Храма Жерар де Ридефор и барон Заиорданский Рено Шатийонский, чуть позади держались Бальан д’Ибелен, архиепископ Гийом Тирский, регент Ги де Лузиньян с братом и глава госпитальеров Роже де Муллен.

      Лицо молодого короля было неестественно белое, с синюшными пятнами. Это были следы поцелуев – принцесса Проказа ласкала юного короля. Почти незрячие глаза умирающего монарха были глубокими и черными как язвы. Прижизненное тление уже сильно тронуло его когда-то сильное и гибкое тело. Король, совершенно изнуренный страшной болезнью, мужественно держался в седле и, с легкой улыбкой переговариваясь с магистром Ордена Храма и Раймундом Триполийским, не спеша, двигался к дворцу. Вдруг почти посредине площади в движении кортежа возникла какая-то заминка. К королю Балдуину подъехал капитан страдиотов – венецианских наемников.

      – Большуга, – Непонятный быстро дотронулся до его плеча, – подними меня. Скорее.

      Большуга вскинул Непонятного себе на закорки. Непонятный смотрел в толпу, на тех троих.

      Сириец сунул руку за пазуху.

      Пуллан не отрываясь, смотрел на короля.

      Горбоносый присел.

      В противоположном конце площади послышался шум. Это были какие-то возгласы, конское ржание, смех, потом все перекрыл варварский рев трубы. Головы на площади как по команде повернулись в ту сторону. Непонятный смотрел на троих.

      Сириец вынул руку из-за пазухи, быстро опустил вниз, словно что-то пряча.

      Пуллан смотрел на короля.

      Горбоносый поднес руку к лицу.

      На противоположном конце площади верхом на упитанном иноходце, под белым зонтиком с веселенькой бахромой, в парчовом халате, появился гордый Аламгир из рода Газебо. По физиономии