Книга Небытия. Вадим Богданов

ответишь мне, пес…

      – Боль и страх – оружие Бафомета. Принимающий в руки оружие зла, сам служит злу. Так зло берет власть над доблестью. – Это сказал Непонятный, негромко, будто про себя, но тамплиер услышал и вздрогнул, и втянул голову в плечи.

      Храмовники развернули коней и умчались, разгоняя пылевых чертиков на мостовой.

      Приказчик Энрико постучал в глухую дверь с квадратным окошечком на уровне глаз.

      – Кто?

      – Это я – Энрико.

      – Мальчик? Входи.

      – О, сударыня, как вы…

      – Да, мальчик, я прекрасна. На, целуй… не так пылко, в прошлый раз ты оставил мне следы на бедрах. Что нового, мальчик? Ты все еще увиваешься вокруг этой беляночки, дочки старого Ги? Нет? А я слышала иное. Ну, ладно, ладно, не красней, я прощаю тебя… Нет, нет, подожди, потом… Ты что-то узнал?

      – Да, сударыня, два дядиных агента в разговоре с ним упоминали о какой-то чаше. Я, как вы и приказывали, тут же побежал сообщить вам.

      – Значит, Тадео все-таки взялся за это дело… Не думала я, что у него хватит духу. Что дальше?

      – Дядя передал письмо – какие-то сведения в кожаном футляре для свитков. Кажется, их надо переправить на Кипр. К сожалению, я не знаю, кому именно из двух агентов дядя передал письмо, я слышал только обрывки разговора.

      – Так. Дальше.

      – Они говорили о том, что сенешаль тамплиеров Ридефор хочет вопреки воле короля развязать войну с Салладином. И что кого-то нужно убить. И еще во всем этом замешан Старец Горы.

      – Все?

      – Да. О, сударыня, какая у вас гладкая кожа…

      – То, что Ридефор хочет войны – это не новость. О его связях со Старцем тоже известно… Ты проследил агентов своего дяди? Мальчик?

      – Нет…

      – Что?! Да убери ты руки!

      – Я… они пробудут в Иерусалиме еще три дня, я найду их!

      – Найди. Найди, мальчик. И тогда приходи ко мне. А сейчас ступай… Что еще? Опять деньги? Ты слишком балуешь свою беляночку, мальчик… На вот. Ну ступай, ступай… Щенок.

      Непонятный свернул с богатой улицы и переулками и проходными дворами стал пробираться к окраине. Здесь было душно, запущено и тесно. Дома, сдавленные со всех сторон, чуть не проваливались верхними этажами на улицы. Деревянные балки вылезали из облупившихся стен, как ребра из разъеденного проказой тела. Редкие узкие окна были заткнуты перекошенными рассохшимися ставнями. Это были трущобы Святого Города, но Непонятный не ведал этого. Он не знал такого слова.

      Из ряда одинаковых домов Непонятный выбрал один, с самыми крепкими дверями и глухими стенами.

      На стук ответили сразу, будто ждали за дверью. Ответом было короткое ругательство – что-то из полузабытой арамейской фени.

      – Мне нужен Каркадан-Носорог, меняла, – Непонятный говорил на фарси. – Ночь Предопределения грядет… Уже скоро, вот-вот грянет.

      За дверью еще раз кратко ругнулись, но уже безадресно.