Череп Чёрного Колдуна. Александр Бергельсон

мастер!

      Понтианаки поначалу приближению Лютобора шибко возрадовались.

      – К нам!

      – К нам!

      – Какой мужчина!

      – Иди, миленький!

      – Заждались…

      Замурлыкали обе наперебой, исходя в совсем уж завлекающем танце.

      – Иду. Тороплюсь, красавицы. – Лютобор широко улыбался. – Приласкайте дядьку седого, а я дам вам колечка златого! Вы мне любви малёшек, а я вам – в ушки серёжек! Вы мне сладку лазейку, а я вам – бусы на шейку! Вы мне – так, сяк, чтоб радость искриста, а я вам – мониста. А коли понравятся ваши объятьица, я вам – новы платьица. Я мужик бывалый, весёлый малый: во походы ходил, силёнки копил, до бабьей ласки охоч, хватит на всю ночь!

      Понтианаки, видимо, от прибауток Лютоборовых сильно разохотились в смысле предвкушения любовного.

      Запах цветов усилился.

      Тела изгибались, кожа блестела от пота.

      Обе девы исходили долгим и страстным танцем.

      На это и рассчитывал Лютобор с самого начала.

      Хоть они, конечно, и кровососы, но нрав-то ведь женский, и, наверняка, не только заради кровушки злыдки эти мужиков к себе манят.

      Им кровушка выпитая – к любовному игрищу добавка для ещё большего удовольствия.

      Значит, что?

      Значит, должны, само собою, впасть в вожделение перед тем, как набросятся, и это самое творить станут.

      Так и вышло.

      Подойдя ближе, Лютобор увидел, что обе Понтианаки весьма разные.

      Правая была грудастей, жопастей и как-то попроще мордой лица.

      Этакая деревенская бабёнка, глазами похотливыми посверкивая, и слюни пуская в ожидании черенка под корешок во все главные места.

      Вторая же оказалась совсем ина: сухощава, но не костиста, ростом невелика, грудка маленькая, но влекла-манила, ох, куда как сильнее.

      Она-то, как сразу отметил Лютобор, и таила в себе главную опасность.

      Первая к Лютобору кинулась, объятья раскрыв, вторая сбоку обходить начала.

      Лютобор её подпустил, однако в самый последний миг скользящим движением ушёл в сторону, перехватил чёрны патлы рукою, едва первая эта замешкалась, пустоту руками схватив вместо мужика, да и одним резким движенье меча подсёк точнёхонько у самого основания затылка вместе с лоскутом кожи.

      Понтианака завизжала, завертелась и выпустила когти – каждый длиною с ладонь.

      – Вот, спасибо, деваха! – Засмеялся Лютобор.

      Волосы он рукою с головы Понтианаки сдёрнул, и, продолжая ход по кругу, пальцы её растопыренные, по перву фалангу вместе с коготнёй, отрубил.

      Тут подскочила вторая.

      Лютобор её уже ждал.

      Меч завертелся с неимоверной быстротой.

      Голован с Чурляем не поняли толком, что произошло, только вдруг вторая Понтианака оказалась лежащей на траве, уже без волос и без пальцев.

      Лютобор сгрёб оттрубленное, пинком перевернул тварь на живот, увидел на спине щель, сочащуюся кровавой