Череп Чёрного Колдуна. Александр Бергельсон

только бы жить!

      – Тогда служить нам клянись. – Приказал голос другой.

      – Клянусь! – Ельке казалось, что он кричит, а, на самом деле, даже не шептал, а лишь, опять же, внутри себя отвечал, тихоньким стоном. – Служить вам отныне и вечно, самою страшной клятвой, скрепив её кровью!

      Елька только ахнуть успел, и не понял даже, отчего вдруг закровавила ладонь правая, но жижа красна уже закапала на рубаху, и тогда Елька прямо в воздухе перед собою начертал косой крест, чтобы перечеркнуть его наискось, словно разрубив напополам, кровоточащей дланью.

      – Правильно решил. – Вмешался ещё один голос. – Пра-а-авильно…

      И остальные голоса дружно подхватили слова эти.

      – Слушай нас, смертный! Живя среди живых, станешь ты отныне посланцем нашим, а мы через тебя станем вершить то, что угодно нам. Мы, Вреды, посылаем тебя в подземны ходы, дабы в тот миг, когда достигнешь ты пещеры Чёрного Черепа, досталась нам, Вредам, и сила его, и власть! Через тебя, смертный, овладеем мы миром вашим! Быть посему!

      – Быть… – Пролепетал Елька, и упал без чувств.

      Да так и пролежал, пока не понял вдруг: нету с ним радом никого больше.

      Глава 6

      Вроде, все вместе идут, но каждый порознь тут

      – — – — – — – — – — – — – —

      А верное объяснение состоит в том, что в него вселился большой бес и прибежала тьма маленьких, чтобы служить большому.

      Франц Кафка. «Афоризмы»

      – — – — – — – — – — – — – —

      В себя пришёл Елька, когда ему пребольно впился в щёку огромадного роста злобный муравей.

      Елька таких сроду не видывал: красный, башкою вертит, и даже, почудилось Ельке, шипит.

      – Брысь, сволочь! – Взревел Елька, сбрасывая тварь мерзкую с лица.

      Муравей отлетел, но тут же на Ельку накинулись его, муравьины, сородичи, числом немереным, поголовно все столь же кусачи.

      Заорал Елька, завертелся, отряхаясь, но куда там!

      Пришлось одежу с себя срывать, к реке Оке трусцою мчаться, с обрыва в воду сигать.

      Только так и отвязался.

      Потом долго выворачивал портки с рубахой, выковыривая из складок и подкладки красну сволочь.