Дела земные. Галина Коваль

вынес и поставил на стол все, что необходимо для чаепития.

      – Дед! Может, рискнем и сядем? Простыню сменю.

      Не ответил дед. Раздумывал. Ногой пошевелил, согнул в коленке. Второй пошевелил, согнул в коленке. Махнув рукой, согласился.

      Внук помогал как мог. Тяжело не было. Старик высох телом.

      Глава четвертая

      Потом внук кормил деда, присев на край кровати, застеленной свежей простыней. Раньше садился на стул возле нее. Дед и внук теперь чувствовали тепло друг друга, и это их не смущало. – Соседка странная. Никуда не выходит. Подглядывает в дверной глазок. – За тобой?! – обрадовался дед. Внук пожал плечами и задумался над этим. Его размышления прервал стук в стену. Дед отбивал позывные соседке.

      – Ну что ты снова творишь, дед? – рассердился внук и тут же успокоился, соседка все равно не придет, об этом говорит ее странное поведение.

      Квартиру наполнила трель звонка. За дверью стояла соседка. В спортивном сереньком костюме, в черном фартуке в розовый горох, в мягких мокасинах, в руках сумка, волосы заколоты вместе с челкой красивым скромным цветком из розовой замши. Скользнула в прихожую со словами:

      – Дедушка, здравствуйте! Я к вам. – И прошествовала мимо.

      Внук почувствовал тепло женского тела, ноздрями вобрал чудно пахнущий воздух, вместе с соседкой проникший в квартиру, и остался стоять в прихожей, наслаждаясь новым ароматом. Он стоял бы так долго, но его строго позвали профессиональным голосом помочь поднять дедушку.

      Дама чувствовала себя уверенно и совсем была не похожа на скрюченное чучело в кресле. Мягкие мокасины притягивали мужской взгляд. Какие они крошечные! Жужжит машинка в руках мастера, тусклые пряди волос падают на пол. Дед на глазах молодел.

      Залюбовался молодыми по отношению к нему людьми. Они утюжили друг друга глазами. Первой отвела глаза мастер, и это понятно, человек работал. Под мужским взглядом ее руки становились невесомыми, жесты размеренными и точными, глаза лаковыми (не ласковыми). Дама наслаждалась присутствием мужчины, и это наполняло ее энергией.

      – Вот и все.

      Женщина собрала инструменты, сняла фартук, позволила внуку себя рассмотреть без фартука. Секунда! Пять секунд! Достаточно.

      – Пойду я. Приносить деньги с пенсии не надо. Пусть это будем вам подарком от меня.

      – Пусть будет. Внук бабу купит вкусную и принесет.

      Старик от переизбытка впечатлений оседал в руках внука, прикрывал глаза, валился боком на кровать. Голове легко, мыслям в ней тоже, только устали мысли, хотят мирного полета во сне.

      – Заснул, как младенец после купания. – Внук укрыл деда одеялом.

      – У вас есть дети? – дзинькнул голос дамы.

      – Дед как дите. Дохожу, докормлю, потом о детях подумаю. А у вас?

      – Я тоже потом подумаю.

      Соседка развернулась и шмыгнула в полумрак прихожей.

      – А баба?

      – Я думала, один дедушка заговаривается.

      – Он не заговаривается. Он ром-бабу любит, и вам пообещал.

      Соседка открыла дверь. Ее уход разрывал что-то невидимое, связывающее мужчину и женщину. Надо заговорить с ней! Да и