Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Лев Толстой

мира, – начал он так быстро, как будто боялся, что опять ему придется молчать и что он не выскажет всего, что знает.

      – Отчего? Почему вы так думаете? вы шутите? – посыпались восклицания. Но молодой человек, казалось, еще более одушевился этими воспоминаниями.

      – Да, я был в Париже год тому назад, – продолжал он, – и не в Faubourg St. Germain, который весь теперь перешел на сторону императора и которому нужны только придворные титулы, а в народе, в армии.

      – Ну, не все, m-r, позвольте вам заметить, – сказал vicomte.

      Annette не знала, куда смотреть от неловкости и не могла себе простить, что пригласила этого юношу, не узна́в его. Она пригласила его из уважения к его отцу. Юноша был незаконный сын знаменитого богача и вельможи и не носил еще его фамилии. «Коли бы я знала, что он такой mal elevé[998] бонапартист». Но молодой человек был хуже, чем mal élevé и бонапартист. Он был якобинец.

      – Всё равно, – продолжал он, – почти все. Он сам сказал: quand j'ai ou[vert] mes a[ntichambres]………….[999]

      Ежели он казнил герцога Енгиенского, то это не ошибка и не преступление, они казнили многих и никто не знал. А человек, который подавил величайшую революцию – революция была великое дело. – Тут юноша показал свою молодость этим отчаянным и вызывающим отступлением. Ему всё хотелось сказать. – Он преступен не в том, что казнил герцога, а в том, что уничтожил республику, не он отдаст власть, которой злоупотребляла Директория. Его вызывали, он должен собрать все силы. И всех побил и еще побьет, потому что он представитель великих идей.

      – Идей цареубийства? – воскликнула [Annette].

      – Ну, это было дурно, но нельзя без крайностей. Величайшее дело мира. Убивая герцога, он выбирал между своей погибелью и погибелью ничтожного человека. – Он много и долго говорил, но никто не одушевился, один князь Андрей зажег огонь в глазах, любуясь на него.[1000] Сначала ужаснулись, но когда Annette увидала, что vicomte удерживается и что замять невозможно, она напала на него.

      – А 18 brumaire, разве это не обман?[1001]

      Vicomte: – Разве герцог был виноват, как сказал кто то, ежели бы он и был герой. Un héros de moins, un martyr de plus.[1002]

      Маленькая княгиня: – A пленные в Египте?

      Иполит: – Отец его был roturier.[1003]

      Один князь Андрей не нападал. Молодой человек огрызался на всех и не успевал.

      Молодой человек: – Он желает мира и равенства.

      Князь Андрей: – Разумеется хорошего, иначе равенство ниже себя, с ловкостью человека, знающего, с кем [имеет] дело, a pont d'Arcole [2 неразобр.] au pays de sa personne.[1004] И великая мысль grandioso.

      Он стушевал нападки Андрея. Разошлись недовольные. Князь Андрей выходил с ним.

      – Ну как ты выстрелил, Петруша, ты никогда так ужасен, красен не был.

      – Не могу.

      М[аленькой] к[нягине] надевали сапоги. К[нязь Андрей] подавал, Иполит оглаживал воротник.

      – И вчера вы совсем не то говорили. Вы всё меняетесь.

      – Пускай, я говорю, что думаю.

      Андрей презрительно на жену. Иполит уверяет ее, что он не поехал к посланнику для нее. Она: – Напрасно.

      – Поедем, Lise, – строго.

      Lise

998

[невоспитанный]

999

когда я открыл мои передние

Многоточие в рукописи.

1000

На полях: (Андрей как будто всё знает, что будет, оттого горд.)

1001

На полях: Он не застенчив, но Мирабо.

1002

Одним героем меньше, одним мучеником больше.

1003

[не дворянин.]

1004

[а Аркольский мост [2 неразобр.] в стране его личности]