Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Лев Толстой

назначен. Я говорил, – сказал князь Андрей с своим видом всезнания. – Он оглянулся на жену. Ему неприятно было, что она пришла, неприятно было, что она ничего не говорит о предстоящей разлуке.

      – И вы выступите против Наполеона?! – сказал Pierre. – Я не понимаю.

      – André![1039] – сказала Лиза, улыбаясь. Она всегда улыбалась, такая у нее была привычка, а улыбка эта раздражала мужа,– разве ты поедешь в армию?

      Он пожал плечами.

      – Нет не поеду, я буду в Петербурге ездить по балам, – сказал он сухо.[1040]

      – Нескоро еще? – сказала она. – Князь Иполит мне говорил, что война никогда не бывает зимой.

      – Ты не будешь ужинать, Lise? – не отвечая спросил муж. – Ты бы шла спать.

      – Нет, не буду,[1041] я пойду. Прощайте, m-r Pierre. Какой вы спорщик. – И она всё улыбалась. – Bonsoir, André.[1042] – Она поцеловала его в лоб. Он поцеловал ее руку. Она, шумя платьем, молча вышла из комнаты.

      Князя Андрея что то кольнуло в сердце при звуке последней двери, которую она за собой затворила. Как будто он виноват был перед ней. «Милое существо», думал он, «но я не могу любить его», и опять унижение мысли князя Иполита о его жене и о нем мучало его. Они помолчали.

      Андрей снял мундир, надел кафтанчик и, как будто стряхнув с себя тяжелые мысли, совсем другой, веселый и спокойный, вышел в столовую.

      Когда он сидел за ужином, глядя на добродушное толстое лицо Pierr'a, сидевшего против него,[1043] глаза его горели непривычным блеском оживления – всё таки гордого оживления, и дружбы, и все гордой, покровительственной дружбы. Казалось, чем больше в нынешний вечер он потерял надежды на счастье с женой, тем сильнее в нем становилась[1044] потребность дружбы. Он не спускал глаз с доброго круглого лица Pierr'a и постоянно заигрывал с ним и ласкал его, как заигрывают и ласкают любимую женщину.

      Pierre[1045] иногда отрывался от еды, чтобы[1046] высказать всё, что он хотел, иногда отрывался от разговора, чтобы есть очень много и быстро, почти не жуя, всего, что подавали.

      31.

      – Ты был очень хорош, – говорил князь Андрей. – Тебя, как плотину, прорвало[1047] и m-lle Annette надо было видеть.[1048] То хорошо, что ты один из всех говорил. Коли бы не ты, то во весь вечер мы бы живого слова не услыхали.[1049]

      – Да, нет, – поднимая голову и пережевывая сказал Pierre.– Нет, ты заметил анекдот Иполита. Очень хорош. Очень хорош…

      Князь Андрей не отвечал. Он был слишком горд, чтобы смеяться над кем нибудь за глаза, особенно над таким жалким человеком, как князь Иполит.

      Замечательно было, что князь Андрей, который часто бывал mordant[1050] в глаза, никогда за глаза ни про кого не говорил того, чего бы он не мог сказать ему в глаза.[1051] И это было не правило, но инстинкт, вытекавший из того же убеждения, что равных ему никого не было.

      – Знаешь, что я открыл? – продолжал Pierre. – Я у них живу теперь и видаю его часто. – (Pierre, приехав в Петербург, остановился у князя Василья по

1039

Зач.: Когда ты поедешь

1040

Зач.: Когда же

1041

Зач.: сказала она кротко, как бы покоряясь его желанию

1042

[Прощай, Андрей.]

1043

Зачеркнуто: лицо

1044

Зач.: очарованье

1045

Зач.: много ел и много говорил

1046

Зач.: много говорить все длинно

1047

Зач.: И что рожу сделал этот французик

1048

Зач.: она тебя съесть хотела

1049

Зач.: Бессмысленные истории vicomt’a и анекдот…

1050

[язвителен]

1051

Зач.: За то в глаза о[н]