Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Лев Толстой

актрисы была дочь старого дворника из дома Condé. У отца ее был портрет, привезенный им из изгнания, и сходство молодого человека с портретом, хранившимся как святыня у ее отца, было до такой степени поразительно, что служанка стояла перед незнакомцем, как заколдованная, не имея сил говорить и не спуская глаз с прекрасного молодого человека.

      – Скажи своей прекрасной госпоже, что l'ex vicomte de Rocroi желает передать ей очень важное поручение.

      – Он был принят… – сказал vicomte и помолчав несколько[973] секунд, чтобы дать понять, что он не всё рассказывает, что знает, он продолжал. – На третий день вечером ему был дан другой rendez-vous[974] и, верный своему слову, как и все члены этого благородного дома, незнакомец, которого актриса узнала через свою служанку, явился ровно в полночь. Его ждал ужин, был накрыт на два прибора, но едва только он взошел, как послышался другой звонок и испуганная горничная, вся дрожа, бежит объявить, что это – страшный мамелюк, раб Буонапарте и что[975] страшный господин уже подъехал к подъезду.

      Здесь француз, одушевленный видимым участием аудитории и вспомнив должно быть те счастливые минувшие времена, когда он декламировал Расина в гостиных Faubourg St. Germain и играл там на домашних спектаклях (драматическое искусство было специальностью виконта), вздумал окончательно прельстить своих слушателей и, сосредоточившись на минутку, сам импровизировал и продекламировал разными голосами следующую сцену:

      « – Во имя бога, бегите! – сказала m-lle Georges, – бегите от того, кто приехал.

      – Бежать! я? что вы говорите? я – бежать!

      – Моя жизнь… что я? ваша жизнь в опасности!

      – Но бежать… Я!»

      – Хорошо сказано! – пробормотал князь Иполит.

      Vicomte продолжал:

      – Да, ваше высочество, вы должны бежать. Vous devez votre épée à votre roi et à la France,[976] – сказал vicomte, забыв, что он уже от себя сказал эту фразу.

      – Вы знаете, кто я?

      – Знаю: герцог Енгиенской, а знаете ли вы, кто ждет у крыльца теперь? Буонапарте.

      – Что я слышу? Он – мой соперник!

      Гениальная актриса повторила перед ним одну из великих патетических сцен, которые она создавала; она бросилась на колени и умоляла его спрятаться.

      – Герцог сдается (продолжал vicomte уже в настоящем времени), его отводят в маленькую комнатку и накрывают корзиной для белья, на корзину кидают платья. И еще не кончена эта операция, как дверь откидывается сердитой рукой. Его злейший и беспощаднейший враг вошел.

      Неожиданно в этом месте князь Иполит два раза произвел звук, который одни приняли за хохот, другие за кашель, и замолк. Остальные слушатели следили за каждым движением лица vicomte. Брови vicomt'a нахмурились и зрачки опустились вниз. Все поняли, что он в эту минуту изображал Буонапарте и сбирался говорить за него.

      – Tu m'attendais?[977] – сказал Буонапарте. Лицо vicomt'a растянулось и притворная улыбка показалась на углах губ. Это говорила m-lle Georges.

      – Je suis comme les anciennes châtelaines qui ne se mettaient jamais à table sans y faire placer les couverts pour le nombre connu des personnes. Je ne sais quand il vous plait de m'honorer de vos visites et je tâche de pouvoir toujours vous offrir à souper.[978]

      – Теперь всем известно, – продолжал уже в эпическом

973

Зач.: минут

974

[свидание]

975

Зач.: маленький человечек стоит

976

Ваша шпага принадлежит вашему королю и Франции.

977

[Ты ждала меня?]

978

[Я – как владелицы замка в старину, которые никогда не садились за стол, не поставив на стол приборы для определенного количества лиц. Мне неизвестно, когда вам будет угодно удостоить меня своим посещением, и я стараюсь, чтобы ужин для вас был всегда наготове].