Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Лев Толстой

презрительно улыбнулся.

      – Вам не будет стыдно. Это верно. – сказал он. – А ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя. Пускай она с вами останется. Но сына не отпускайте.

      – Да, скучно одинокому старику, очень скучно, очень скучно, очень скучно. – И вдруг старый князь начал сопеть громко и часто, как запаленная лошадь, как будто что-то засело у него в носу. – Ступай, ступай, ступай. Простились, ступай. Ступай, я тебе говорю, – закричал он сердитым, громким голосом и вытолкал сына в дверь кабинета.

      [Далее со слов: Что такое? Что? кончая: сердитые звуки стариковского сморканья. – близко к печатному тексту. T. I, ч. I, гл. XXV.]

      «Все это я вижу может быть в последний раз», пришло в голову князю Андрею. «Но кто ж будет мною, кто сделает все то, что я могу сделать?» вслед за этим пришло ему в голову. «Меня не убьют? Наполеона не убили на Аркольском мосту».

      * № 10 (рук. № 51. T. I, ч. I, гл. V—VI).

      28.

      Князь Андрей молча сидел в углу коляски, закрыв глаза.

      – Отчего Annette не вышла замуж, я все думаю, – говорила маленькая княгиня. – Как вы глупы все мужчины, что на ней не женились. – Муж посмотрел на нее, как будто удивляясь, что тут кто то сидит подле него, и опять отвернулся.

      – Где ты был, André, ты не слыхал, как хорошо рассказывал vicomte? – сказала княгиня. Андрей пожал удивленно плечами.

      – Ты знаешь ли, André, – сказала она вдруг грустно, – мне скоро никуда нельзя будет ездить. Мне так тяжело становится от ребенка.

      – Не езди, – как будто сквозь сон после непродолжительного молчания отвечал муж. – Поедешь к отцу, там ездить некуда будет.

      Княгиня насупилась и лицо ее совершенно переменилось.

      – Я думаю иногда, не затем ли ты меня везешь в деревню, не ревнив ли ты?

      – К кому? Уж не к этому идиоту ли? – сказал князь Андрей, отворачиваясь. – К кому? – повторил он насмешливо, как будто не было и не могло быть человека, которому он сделал бы эту честь.

      – А он опять шевелился нынче вечером.

      – Гм! – сказал муж.

      – André, je crains les couches, seule à la campagne. André, je crains, je crains.[1257] Она почти закричала.

      Опять муж пожал плечами с видом, говорившим: «мне тут делать нечего».

      – André, ты только об себе думаешь, – сказала она, недоброжелательно посмотрев на мужа.

      <Муж ничего не отвечал и лицо его все больше хмурилось и, ежели бы в карете было светло, княгиня бы увидала, как он морщился, как будто гадил[?] чем то в то время, как она ему это говорила. Но хотя она и не видела, она почувствовала, что говорить больше нечего и, тяжело вздохнув, замолчала.

      29.

      Карета остановилась у подъезда на Владимирской. Вслед за ними вошел m-r Pierre.

      – Мне спать не хочется, я у вас долго посижу, – сказал он весело.

      Андрей, не отвечая, ласково и покровительственно потрепал по животу Pierr’a. И лицо его прояснилось. Он провел его в кабинет, а сам прошел в другую комнату переодеваться. Pierre взял [книгу].

      Княгиня прошла в свою комнату. Князь Андрей

1257

[Андрей, я боюсь рожать, одна в деревне. Андрей, я боюсь, я боюсь.]