Его сиятельство Каспар Фрай. Алекс Орлов

о-мер-зи-тель-но! Это просто мода какая-то во дворце – все влюбляются в королеву-мать, но это мерзко. Ей уже пятьдесят лет, де Шермон, а тебе – двадцать!

      – Двадцать два.

      – Это ничего не меняет. Ты просто ненормален, мой друг. Ненормален!

      Де Шермон вздохнул:

      – Идемте в лагерь, ваше величество, а то нас тут часовые слышат.

      – Нас слышат только наши лошади.

      Король нагнулся и поднял плащ де Шермона.

      – Возьми.

      – Спасибо, Филипп.

      – К сожалению, застежку мы не найдем, я куплю тебе новую.

      – Я слышал, как она ударилась о дерево… – Граф пошарил в траве рукой и отыскал застежку: – Все в порядке, в шатре я велю ее пришить, и уже завтра она будет на моем плаще.

      Успокоившись, они пошли к лагерю, оцепленному частой сетью секретных дозоров, ведь внезапное нападение лазутчиков могло решить исход противостояния короля и герцога. Уж кто-кто, а Филипп об этом прекрасно знал.

      Время от времени со стороны позиций герцогских войск доносился непонятный шум: то тяжелые одиночные удары, то дробный перестук.

      – Что это? – спросил де Шермон, останавливаясь.

      – Это баллисты пристреливают, чтобы завтрашняя победа не досталась нам слишком легко.

      – Мы еще никогда не стояли под баллистами. Если не считать замка Олем, но там было лишь две маломощные катапульты.

      – У этих баллист длинные мачты, но они долго заряжаются, – сказал король.

      Какое-то время они шли молча, каждый думал о своем.

      – Я приказал перевести рейтар на правый фланг, – сообщил Филипп.

      – Зачем?

      – Я подумал, что, если мы поставим их напротив наемников Ангулемского, они между собой договорятся. Они видят наше преимущество в силе и едва ли захотят сложить голову за временного нанимателя.

      – Умно придумано, ваше величество, это может сработать.

      – М-да, умно, – вздохнул Филипп, он не стал говорить, что сделал это по совету матери.

      Вдвоем они обошли все внутренние посты, затем отправились ночевать в свои шатры. На рассвете должна была состояться главная битва. Впервые Филипп располагал такой большой армией, и впервые ему противостояли настоящие реестровые войска, а не сборные отряды мятежников.

      13

      Сотник толкнул спящего рейтара, тот открыл глаза и, узнав в отблесках костра своего командира, тряхнул головой и поправил шлем.

      – Что, ваше благородие, уже в строй?

      – Нет, не в строй.

      Сотник огляделся, словно их мог подслушать кто-то чужой.

      – Напротив нас рейтар поставили.

      – Во как!

      – Тихо ты!

      Сотник снова огляделся.

      – Похоже, это питишские, Карла Семина люди.

      – Стало быть, с Карлом рубиться будем? – Рейтар широко зевнул, но, поймав на себе сердитый взгляд сотника, тотчас прикрыл рот рукой.

      – Дурак ты, зачем нам с рейтарами биться? Серебро при нас, королевских войск вдвое больше – поляжем и весь интерес.

      – Поляжем, – согласился рейтар. –