Иван, Кощеев сын. Константин Арбенин

спокойно и с достоинством. – Говорят, что как укротитель блох я совсем не плох, а как заклинатель вшей – дык ешшо хорошей.

      Тигран Горыныч аж закашлялся. Горшеня ему пальцем показывает, чтобы он ухо своё к его мужицкой голове подвёл, глазом подмигивает и на окрестное зверьё косится. Змей его намерения понял, ухо прямо к месту подкатил – на, мол, говори.

      – Да ты, твоё лесничество, не бойся ничего, – говорит Горшеня приватно. – Я ж все твои промблемы насквозь вижу. Сейчас я тебе всё расскажу, а там уж ты сам решай, что тебе делать.

      – Ну? Говори, ветелинар, – кивает Тигран Горыныч. – Только в самое ухо говори, блюди мою врачебную тайну. Мало ли там кто чего услышит – а я ведь персона царственная, мне промблемы напоказ выставлять не след.

      – Ага, – кивает Горшеня и говорит тихо, так что кроме змея только Иван речь его слышит: – Вот что я тебе, твоё лесничество, скажу. В целом ты зверь здоровый, но в частностях наблюдаются некоторые нюансы. Сердце, например, у тебя доброе, голова – та, которая налицо, – светлая. А вся твоя злобность, хищность и кровожадие есть результат внутреннего твоего расстройства и личной твоей, так сказать, обделённости по мужеской части.

      Горшеня сделал паузу, потом взял ухо змеиное за края и, морщась от запаха, голову свою в него углубил.

      – Попросту говоря, – шепчет, – пара тебе нужна, твоё лесничество. Мужик без парочки – что нуль без палочки. Понимаешь?

      Тигран Горыныч рёвом взревел – головой мотнул, Горшеню вбок метнул, сосну лбом боднул. Иван встревожился, в боевую стойку встал, кулаки приготовил. Только видит: змей обратно голову к Горшене воротил и шепчет теперь ему в ухо:

      – Ну и глазаст ты, мужик! Ветелинар, одно слово! В самую душу мою заглянул, самую больную мою тоску словом выразил! У-у-у-ух!

      И замотал головой, лапой землю боронит, хвостом озерцо мутит. Видать, действительно зацепил Горшеня змея за самую нарывную занозу.

      Чуть успокоившись, Тигран Горыныч снова к Горшене обращается:

      – Ну а что же мне делать-то, ветелинар?

      Горшеня загривок почесал, губой шваркнул.

      – Тут, – говорит, – рецепта простая. Найди себе невесту да ступай под венец. Или как там это у вас, лесных жителей, делается?

      – Э-э-э! – осклабил пасть Тигран Горыныч. – Сказала кума, что корь – не чума! Да я бы давно, мужик, подругой-то обзавёлся, давно бы уже от одиночества огнём не пыхтел, да только кто ж мне в жёны-то сгодится?! Где ж я такую пару найду, чтобы и по размеру подошла, и по характеру? Нет на белом свете таких рептилиев, избылись все, я последний мужской экземпляр остался – бобыль бобылём! А стало быть, нет мне в жизни счастья, и удел мой – одинокая лесная старость!

      – Погоди о старости говорить, твоё лесничество, – щурится Горшеня. – Ты змей в самом расцветном соку – орёл, а не змей! Да что там орёл – буревестник! Чтоб такому горячему молодцу да невесту не сыскать!

      Тигран Горыныч глянул на Горшеню строго – чуть не задавил взглядом.

      – Ты со мной не шути, ветелинар! Я ведь и слизнуть могу, не дожидаясь завтрака!

      – Не