Иван, Кощеев сын. Константин Арбенин

в самое пекло лезешь, чтобы её за хвост ущипнуть. Воля твоя, только я к тебе в подельники не нанимался, мне эти экперементы не по душе. Я ещё пожить хочу, у меня ещё дело есть важное. А в бессмертности своей я не уверен, так что…

      – Иди, Вань, поступай как знаешь, – отозвался Горшеня из полудрёмы. – Я, правда, Вань, спать очень хочу…

      И захрапел в свист.

      Глава 12

      Царский завтрак

      Утро наступило, холодком о себе знать дало.

      Открыл Горшеня глаза, глядит: туман вокруг озера вьётся, влагой всё пропитывает. Накинул мужик рубашку, штаны натянул, а сам головой вертит – ищет, нет ли где поблизости Ивана. Зверья кругом всякого разного спит вповалку видимо-невидимо, а человека не найти; знать, утёк дорожный товарищ, не выдержал.

      А это что за гора сквозь туман порциями просачивается? Горшеня аж присвистнул: да ведь это Тигран Горыныч лежит! И никакого мерзкого запаху от него не исходит! Горшеня приблизился к телу, упёрся носом в змеиный бок и изо всех сил воздух в нос втянул. И ничего – вполне сносно! От удовлетворённости ли, от занюха ли – чихнул Горшеня всладость! Так чихнул, что всю орду звериную разбудил. Змей и тот заворочался, застонал, зевнул сильным ветром и слипшиеся глазища растопырил.

      – Утро доброе! – приветствует его Горшеня. – С лёгким парком, твоё лесничество!

      Тигран Горыныч глядит на Горшеню, хвостом туман разгоняет, вчерашний день припоминает в подробностях. Морда у него довольная, вид – жениховатый, в глазах перспектива светится; хорошо себя чувствует змей после давешних водных процедур. И Горшеня ему в ответ улыбается, налюбоваться на отмытого царя не может.

      А воздух вокруг чистый – хоть горстями за пазуху клади!

      Тут и туман рассеялся, лесные твари в себя пришли, все друг на дружку глядят, гомонят, диву даются, царя своего только по размерам опознают. А у Горшени уже другая забота: подошёл он к озеру, смотрит на него и в затылке тоскливо чешет.

      – Да, – говорит, – озерцо-то мы, того… испоганили, право слово.

      И правда: в озере вся вода теперь в таком непотребном состоянии, что стыдно смотреть. Тигран Горыныч туда же взглянул – аж озноб по полосам его тигровым пробежал.

      – Ну ничего, – успокаивает себя и остальных, – после завтрака и озеро вычистим.

      – Ах да! – спохватился Горшеня. – Отвлёкся маленько, виноват. Стало быть, уже прямо сейчас, твоё лесничество, завтракать соизволишь?

      – Да чего уж там откладывать, – зевает змей, – почитай, всю ночь не ел!

      – Как скажешь, твоё лесничество, – кивает Горшеня, – как скажешь.

      Вышли из кустов еноты – вынесли шесть кадушек с солёными грибочками. Горшеня носом повёл, в кадки те глянул – один к одному рыжики да маслята! Объедение!

      – Годится? – спрашивает его змей.

      – Годится… – вздыхает Горшеня. – Компания подходящая: все из земли выходцы.

      – Погоди-ка, ветелинар, – шарит свежим взглядом звериный царь, – а второе где?

      Горшеня прикинулся, что ничего не понимает.

      – Ась? – переспрашивает. –