Сабля Волынского. Олег Эсгатович Хафизов

было его покорить? – с надеждой на самые непреодолимые трудности спросил Петя, подходя к мольберту и разглядывая невероятно интересные инструменты художника: кисти, краски, баночки, угольки и какие-то лопаточки.

      Теплов мягко улыбнулся этой наивности.

      – Булгар был первоклассной крепостью того времени, – отвечал он. – Да, к тому же, волжские булгары, одними из первых в свете, применили супротив русских артиллерию.

      – Будто и артиллерию? – не утерпел, в свою очередь, Родионов, как человек военный.

      – Летопись сообщает, что они пущали со стен на русских громы, – а что это могло быть, окроме канонады? – вежливо отвечал Теплов. – Но и это еще было не все. Обстреляв московские полки стрелами и ядрами, они вышли на вылазку верхом на верблюдах.

      – Разве и на верблюдах сражаются? – удивился Петя.

      – Магометане не токмо сражаются, сидя на верблюдах, но даже устанавливают на их горбах лафеты и пущают с них ядра, – заверил мальчика Теплов. – Итак, завидев сих диковинных зверей, русские всадники оробели, а их аргамаки, не привычные к таковому зрелищу, заметались в ужасе.

      – Хорошо еще, что на наших не пустили слонов, – философски заметил Петя. – Александру Македонскому приходилось туго, когда на него персияне пустили слонов.

      – Я известен, что слоны были у Ганнибала, а не у персиян, – возразил Родионов.

      – Докажите! – потребовал Петя.

      – По моим скромным сведениям, слоны были и у тех, и у других, но у волжских булгар их не было, – сообщил Теплов, как обычно, положив конец спору.

      – Слава тебе, Господи! – Елена перекрестилась с облегчением, как будто все эти события происходили вот сейчас, у нее перед глазами.

      – Увидев же, что его рать смешалась, ваш пращур смело поскакал вперед и стал колоть копьем в ноздри верблюдов, от какового обращения сии нежные твари зафыркали и бросились вспять, опрокинув выстроившиеся за ними ряды татар. Тогда русские полки опять сомкнулись и, на плечах противника, ворвались в город.

      Были и другие, не менее славные сражения, о коих мало что известно. Но несомнительно, что ни одного из них князь Волынский не проиграл, прослыв нарочитым полководцем.

      – Как же он закончил свои дни? – просила Анна, поводя плечами под тяжестью старинных украшений.

      – Старость его была печальна, – отвечал Теплов. – Любимый сын Дмитрия и Анны, пятнадцатилетний Василий, убился насмерть, катаясь на лошади. Смерть единственного наследника толико поразила сердце старого воина и его достойной супруги, что они оба удалились в монастырь, где и преставились.

      После этих слов Теплов, сболтнувший лишнего, прикусил язык и уже ничего более не рассказывал до конца сеанса. Если то, что он сказал, было верно, то у Анны Ивановны и Дмитрия Михайловича не оставалось взрослого потомства, и нынешние Волынские по женской линии пошли от первой жены Боброка, а не от великих московских князей.

      К счастью, дети так долго не выдерживали серьезного тона, и на Марию снова напало игривое настроение.

      – Жених