Сабля Волынского. Олег Эсгатович Хафизов

и сам Артемий Петрович едва влачил ноги, но звери пересекли пустыню в полном здравии.

      Последний этап пути до Астрахани посольство преодолело на баркасах по Каспийскому морю. Поскольку же слон не помещался ни на одно из имевшихся суден, то Волынский отправил его под конвоем десятка драгун сухим путем, через долины Дагестана. К этому времени посол успел издержать на слона около тысячи рублей – более, чем на всю двуногую часть своей свиты – и настолько с ним сроднился, что расставался со слезами.

      – Вы не поверите, но его превосходительство очень щекотливы, – заметил Кубанец со вздохом. – Порою он может всю ночь провести рядом с больным щенком или жеребенком, выкармливая его соской.

      – Я слыхивал другое! – удивился Родионов.

      – Вы слышали о его брутальности к людям, а я вам толкую о гуманности к зверям, – возразил Кубанец.

      Итак, слон под конвоем дошел пешком до Астрахани и прибыл даже днем ранее самого Волынского, попавшего в шторм. Когда же Артемий Петрович спрыгнул с корабля и бросился на двор коменданта, где квартировал слон, несчастный зверь был уже при последнем издыхании.

      Астраханский обер-комендант Чириков, давно пылавший завистью к молодому царскому послу, не мог перенести того, что Волынский возвращается в столицу живой и здоровый, с триумфом, да еще ведет царю такой подарок, от которого Петр с его страстью к диковинам придет в дикий восторг. Он тайно подпоил слона сивухой. Слон заскучал, заревел, его стало рвать зеленой пеной, и он скончался, так сказать, на руках безутешного Волынского.

      Волынский получил от шаха, восхищенного умом русского посланника, и персональные подарки. В числе сих последних была пара черных арапов – сильный молодой негр и красивая девка к нему в пару. Эта девка, если верить Артемию Петровичу, формами напоминала эбеновую Венеру, но сам ее цвет отбивал обычное мужское хотение, как если бы она была не человек, а бессмысленная статуя.

      Не испытывая к черной Венере эротического влечения, Волынский прочил ее в подарок тому, кому она была предназначена самою природой – своему другу, инженер-поручику и крестнику царя Ибрагиму Петровичу Ганнибалу, который, как известно, был негром.

      «Я нашел Ганнибалу такую невесту, которая бела, как сажа», – писал он приятелю в Петербург, умоляя раньше времени не раскрывать сюрприза.

      Однако обратный путь затягивался. Для того, чтобы уберечь целомудрие черной красавицы до того момента, когда ее заключит в объятия арап Петра Великого, Волынский оставлял ее на ночь в своем шатре. Ему стали приходить в голову гипотезы насчет того, как устроены женщины африканской расы и насколько их физика отличается от той, с которой он уже имел удовольствие ознакомиться при своих многочисленных связях с русскими, жидовками, чухонками и дамами иных, привычных ему племен.

      Наконец, Волынский убедился, что разницы никакой нет. Более того, за время совместного путешествия он настолько привязался к своей черной наложнице, что решил не отдавать ее Ганнибалу, изменив тем самым