Правда и справедливостьToм I. Варгамяэ. Антон Хансен Таммсааре

хозяйка. — Ведь мы на Варгамяэ раньше их поселились, у нас прав побольше.

      Это подействовало. Верно! Пеару сразу это понял. Надо быть гордым. Пусть-ка раньше они придут сюда, почему обязательно он должен быть первым! К тому же из Ээспере сюда под гору идти, а отсюда в Ээспере — в гору: пусть первым придет тот, кому легче.

      И хозяин варгамяэского Тагапере со спокойным сердцем повалился за печкой на кровать, да так, что все шипы и скрепы затрещали. Даже клопы, уцелевшие после субботней пропарки, должно быть, догадались, что это сам хозяин залез в постель.

      А хозяйка велела работнику тотчас приниматься за починку поломанных ворот, чтобы к утру от сегодняшнего происшествия и следа не осталось. Но она забыла про булки — их ведь хватит детям не на один день... Однако за ночь хозяин проспится и ни о чем не будет вспоминать.

      V

      Вечером того же дня бобылка заглянула к хозяевам — на гору, как здесь говорили. Пришла будто по делу, хотя дела никакого у нее не было; ей просто не терпелось узнать, побывал тагапереский хозяин сегодня в Ээспере или нет. А когда услышала, что не был, то очень удивилась — при прежнем хозяине Пеару всегда заявлялся в гости, когда бывал под парами.

      И все-таки бобылка приходила не зря: у хозяина она услышала много такого, чего они с Мадисом не знали. Она сразу поспешила домой — ей не терпелось рассказать старику об услышанном. Однако, когда она поведала Мадису о том, что случилось у колодца, тот очень удивился и сказал:

      — Такую штуку он в первый раз отколол… Это он, видать, ради новых соседей.

      А потом, когда разговор об этом зашел у хозяев, бобыль Мадис пояснил:

      — Он хотел свою власть показать. Хотел показать, какой он есть человек. При прежнем ээспереском хозяине он как-то принялся колотить своего батрака, словно тот невесть какое преступление совершил. А батрак ни в чем не был виноват. Пеару колотил его просто так, за здорово живешь, чтобы показать — вот, мол, какой я… Он и сегодня схватил бы работника за вихры, да тот половчее его будет.

      — Поэтому он за жену и детей принялся, — заметил Андрес.

      — Вот-вот, — подтвердил Мадис.

      — Ну что ж, каждый волен делать на своей земле что хочет, — промолвил Андрес немного погодя.

      — Конечно, — согласился бобыль. — Кто ему запретит! Всяк в своем доме хозяин. Его колодец — его и воля.

      О проделке Пеару хозяин с хозяйкой продолжали толковать и вечером, когда ложились спать. Больше говорил хозяин, и говорил с возмущением. Крыыт молчала, и Андресу казалось, будто она не очень-то осуждает выходку Пеару. Скорее, она даже забавляла Крыыт — ее то и дело разбирал смех.

      — А ты почему ничего не скажешь? — спросил Андрес.

      — А что мне говорить? — ответила Крыыт. — Может, он и не собирался ничего худого делать.

      — А чего тогда баба у него в ногах валялась? — спросил Андрес. — И все другие тоже? Для смеха, что ли?

      — Откуда мне знать? — ответила Крыыт.

      На том разговор и закончился.

      В течение