Агент Геката. Сергей Тюленев

не сломать, взяла хрупкое растение полюбоваться.

      – Наверное, кто-то из детей положил, когда делал гербарий для школы. Видно, из нашего путешествия в Альпы привезли и засушили, хотя я им это не позволяю: у мужа аллергия на пыльцу.

      – Я знаю, это ужасно! У меня у одного племянника тоже была.

      – Почему «была»? – И громче: – Вылечился?

      – Увы, нет, – вздохнула мисс Оукли. – Умер.

      – От аллергии?!

      – Нет-нет, что-то с сердцем. Молодой еще был.

      «А теперь сюрприз!»

      – Так вот же он!!! – подскочила на стуле мисс Оукли. – Откуда у Вас его карточка???

      Последовал подготовленный горестный, с вкраплениями романтизма рассказ миссис Гуди. Была юна, наивна, ветрена; влюбилась, как в омут бросилась… Да-да, в Джеймса. Да-да, как раз, когда он учился в Кембридже. Да, оба от него, погодки. Но потом расстались. Вышла замуж за доброго и великодушного человека. Фамилия по мужу.

      – Нет-нет, нам никакой помощи не нужно, мы хоть и не богаты, но не бедствуем. – «Нам!!!»

      И вот вечер подошел к концу. Как всегда, мисс Оукли потеряла интерес к продолжению просмотра альбома, да и ей пора уже, как оказалось: все это время ее ждали дела! «Какие у нее могут быть дела!» Но главное дело она сделала: потрогала любимый цветок Мэгги – Grinkaldis ardens.

      Не белый ангел

      Никто не знал, как лечить сонную болезнь. Не был выявлен даже переносчик. Подозревали вирусную природу заболевания. Большинство заболевших умирали, но кто-то выздоравливал и выздоравливал сам, без помощи медиков (их флёр-д’оранжер не помогал). Посчастливилось и Мэгги.

      Два месяца недуг владел телом девочки. Бросал в дрожь, жег жаром, ей казалось, что ее живьем поджаривали на огне, а потом и всегда вдруг, внезапно наваливался тяжелый, долгий, мучительный сон с кошмарами, от которых не было спасения, не наступало пробуждение; мучение, казалось, длилось бесконечно. Один страшный сон сменял другой. За ней гнались чудовища, ее душили злодеи, ее пугали призраки, плясали бестелесные маски, она видела себя в лесной чаще, где за ней гнались волки, медведи, налетали коршуны. Она задыхалась, молила о пощаде, стонала, кричала, звала на помощь, отбивалась.

      Будто сквозь пелену она ощущала, как ко лбу ей прикладывали какие-то холодные тряпки, давали пить, но она не просыпалась. Морок не отступал, не отпускал, напротив, обволакивал, стеснял грудь, не давал дышать. Она снова стонала, срывалась в крик, металась в постели. Какой ужас! Какая мука! Кончится это когда-нибудь?!

      Все было настолько плохо, что к ней несколько раз вызывали пастора. Отец Джеймс Бондз вначале приходил, полный энтузиазма помочь ребенку, говорил о том, что Бог прибирает тех, кого любит, во младенчестве, что они становятся чистыми, светлыми, белыми ангелами, читал проникновенно, слегка заикаясь, мудрые и горестные стихи из Экклезиаста.

      Но с каждым новым приходом энтузиазм ослабевал, он уже не так горячо обещал превращение маленькой Мэгги по преставлении в ангела, мудрость Соломона теряла в его исполнении свою убедительность, а красноречие выцветало.

      Поначалу