Тот, кто меня разрушил. Лара Дивеева

я провела пальцем по белому глянцу раковины, потерянно наблюдая за водными узорами.

      – Ты чего? – Дима дернул меня за футболку. – Тебе плохо, что ли?

      Как объяснить ребенку, что последние восемь лет я была безвольной, дрожащей жертвой, и вот наконец нашла силы сделать шаг. Странный, необъяснимый шаг, но он почему-то мне очень нужен.

      А оказалось, что я шагнула в пустоту.

      – Все в порядке, я немного перегрелась на солнце.

      Дима сунул мне под нос свой стакан с лимонадом, и я послушно сделала глоток.

      – У кого они снимают этот дом? – Мой голос прозвучал глухо и потерянно. Детектив подтвердил адрес чудовища, прислал подтверждение прописки и клялся, что видел его в доме.

      Дима потянулся и выглянул в окно, пытаясь разглядеть, что именно так впечатлило меня в соседнем доме.

      – Дим, скажи, у кого они снимают этот дом?

      Но он не успел ответить.

      – У меня, – раздалось за моей спиной.

      Дима подпрыгнул, толкнув меня под локоть, и стакан упал в раковину. Разбился на десяток изогнутых осколков, в каждом – маленькое лимонадное озеро, в котором отражаются мои расширившиеся глаза.

      Поворачиваться не нужно, я и так знаю, кто стоит за моей спиной. Чудовище. Голос, навсегда врезавшийся в память, ползет по спине, пересчитывая позвонки.

      – Максик! – завопил Дима, повисая на шее мужчины. По крайней мере так я представила их встречу, прислушиваясь к шуму за спиной. Сама я по-прежнему смотрелась в лимонадные озера.

      – Насколько я понимаю, вы Лара.

      Мне придется обернуться. Сейчас. Быстро. Нельзя себя выдать. Нужно что-то ответить, хотя бы поздороваться.

      – Лара перегрелась на пляже, ей нехорошо. Она туристка.

      Спасибо, Дима, помог.

      Опускаю дрожащую руку в раковину и собираю осколки. Кровь рисует цветок на белой эмали, но я не чувствую боли, не вижу пореза.

      Я должна обернуться и посмотреть чудовищу в глаза, ведь именно для этого я и приехала. Это был запланированный катарсис.

      Но легче сказать, чем сделать.

      Сильные пальцы смыкаются на моем запястье, усугубляя шок. Я не планировала прикасаться к чудовищу. Телесный контакт – это слишком.

      – Вы всегда убираете битое стекло голыми руками?

      Он поднимает мою руку и осматривает окровавленные пальцы.

      Плечо, бедро и рука. Три горящих участка кожи, где наши тела соприкасаются. Моя кожа зудит, отторгает его близость. Я перестала дышать в тот момент, когда он взял меня за руку, и перед глазами уже плывут черные точки.

      – Дыши, Лара! – смеется Дима где-то под рукой. – Только не говори, что боишься крови. Тоже мне, медсестра!

      – Не-ет, я не боюсь крови, – произносит кто-то, повелевающий моим телом. Не знаю кто, но это не я.

      Мужчина прижимается ближе, тянется вперед, чтобы включить холодную воду.

      – Дим, где у вас аптечка? – спрашивает у самого уха.

      «…– Ты что, малохольная? – кричит чудовище и тащит меня за волосы…»

      Голос из прошлого вонзается в слух, я вздрагиваю