Мёртвые цветы. Иван Андреевич Банников

вдоль стеллажей с товарами и по указанию городской мамаши радостно метала еду и напитки на стол возле кассы. Дети верещали и выражали восторги по поводу невиданных сладостей в аккуратных картонных пакетиках.

      – Вот эти огурчики отличные, говорю вам, я сама их на деньрожденье открывала. У нас у племянницы мужа было деньрожденье, так что мы сделали чудесный салат. Да-да, огурцы, телятина, грибы и картошка. И сыр, кажется. Или нет… Погодите, может без сыра… Нет, всё же сыр был какой-то. Берите, они вкусные! А хлеба какого? Белый из города, но я вам его не советую, хотя он дешевле. Но там столько примесей. Зачем вообще Максим его покупает, сколько раз уже говорила… А вот у нас Валентина выпекает хлеб, он такой чудесный, на домашней закваске из хмеля. Представляете!.. Нет, ну что вы! Какой алкоголь! Хмель даёт брожение, там же кисломолочные бактерии, откуда там алкоголь… О, здравствуйте!

      Последняя фраза была адресована мне. Я еле слышно сквозь зубы поздоровался в ответ и присмотрелся к полкам, забитым разными банками, коробками и пакетиками. Заинтересовали полки с овощами и фруктами, наваленными по маленьким деревянным ящичкам. А ещё у меня потекла слюна при виде вертикального холодильника, за стеклянной дверцей которого заманчиво сверкали капельками влаги баночки и бутылочки с молочными продуктами.

      Заминка возникла, когда продукты были уложены в два больших тканевых пакета, которые оказались слишком тяжёлыми.

      – Так чего же ваш муж не возьмёт их! – слегка удивилась продавщица.

      – Он там вещи сторожит.

      – От кого?! – вскричала поражённая старушка. – Да у нас никогда в жизни никто не тронет чужое! Вот же вы меня сейчас рассмешили!

      Она и правда залилась смехом, выскочила из-за прилавка и убежала на улицу, откуда тут же послышался её бодрый голос.

      – Гри… ой… обозналась… Молодой человек, помогите! Тут ваши пакеты… Да не тронет их никто, что вы как дикие! Вот же, горожане какие.

      Они вместе вернулись в магазин, но тут уж мамаша не выдержала и метнулась на улицу. Я вполне разделял её опасения по поводу ушлых и нечистых на руку деревенских, которые могли умыкнуть что угодно за считанные секунды, стоит только зазеваться или отвернуться.

      Вся эта галдящая масса людей наконец-то вывалилась из магазина и теперь продавщица занялась мной.

      – Хотите купить? А вы у нас надолго? Вам много продуктов надо?

      – Мне просто перекусить, – я старательно гасил в себе раздражение от излишней общительности работницы магазина. – Пару булочек…

      – Сладких? К борщу? Для бутербродов? Есть с изюмом, хотите? С корицей? С вишнёвым или сливовым вареньем? С творогом? Хотя, это ж уже не булочка, а ватрушка, наверно…

      – Две булочки с изюмом, – я решительно остановил её тарахтение. – И упаковку ряженки.

      – Жирной? Или полегче? Местной или из города? Вам в пакете или бутылке? Вы пить или есть?

      Я мысленно застонал, но снова сдержал себя, потому что продавщицу ещё надо было допросить.

      – Просто пол-литра