Пиррова победа. Роман. Часть 2. Василий Васильевич Варга

завершения работ прошло еще две недели, прежде чем разнесся слух, после майских праздников, что зарплату будут выдавать не в конторе лесхоза, а в сельсовете. И точно. В следующий четверг кассира с полным мешком денег привез Фокин на своем козлике. Уже через час бывшие рабочие образовали очередь. Но очередь продвигалась подозрительно медленно. Первая же малосознательная гражданка Железняк вышла вся в слезах: вместо денег она держала в руках какие—то облигации государственного займа. На эти бумажки не купишь даже коробок спичек. Государство насильно заняло у нее все заработанные деньги.

      – Хоть бы на соль и спички оставили, нехристи окаянные, просила же их, умоляла, но этот змий горбатый неумолим: одолжи родному государству и все тут. Через двадцать пять лет тебе вернут, говорит он. Да меня через двадцать пять лет не будет в живых. Мои денежки достанутся родной партии и ее вождю Ленину.

      – Не сметь!

      – Не сметь!

      – Гражданка Железняк, – командует разъяренный Фокин, – пройдемте со мной. А ты, Иван Павлович продолжай занимать от имени государства.

      Очередь полоснула нехорошая новость и те, кто надеялся каким—то образом избежать открытого грабежа и получить свою зарплату, разбежались по домам. Остались самые стойкие, любители постоять за правду матку и те, кто надеялся, что эта беда, пройдет сама по себе и не коснется их.

      Витя решил стоять до конца. Он учился в школе на круглые пятерки, был самым взрослым среди остальных, в школу пошел поздно, как Ломоносов. Кроме школьной программы много читал, был романтиком до мозга костей и поэтом в душе.

      Перед Витей стояла Анна Товт с годовалым ребенком на руках, а девочка четырех лет путалась у нее в ногах.

      – Разрешаю войтить, – сказал Вошканюк, открывая входную дверь. Анна вошла. Вошканюк посмотрел на Витю, многозначительно улыбнулся и добавил: – Проходи и ты, коцомольский вожак. Только гляди, не подкачай. Ты должен пример показать. Коцомол – это резерв партии. А будешь выкозюливаться, коцомольский билет отберем, не посмотрим ни на какие твои заслуги и даже на то, что ты недавно в спектаклях играл.

      «Только не сдаваться, – подумал Витя, входя в председательский кабинет, временно занятый под кассу. – Этих людей интересует одно: выполнить план по очередному ограблению народа и выдать это как добровольную акцию сознательных граждан».

      Кассир сидел за большим двух двухтумбовым столом, на котором лежала ведомость и несколько пачек денег. Кассира охраняли и опекали с двух сторон Дима Покривчак и горбун, а также один вооруженный милиционер.

      – Как ваша фамилия? – спросил кассир.

      – Анна Товт, – ответила женщина. – Да тихо ты, не елозь под юбкой: щекотно, – сказала она дочке, забравшийся под юбку.

      – У вас 18 рабочих дней, – сказал кассир, заглянув в ведомость. – К выдаче 222 рубля 50 копеек. Какие будут предложения?

      – А какие еще могут предложения? –