Мидзу Акаи. Наталья Климова

так похожа на свою маму. Обожаю тебя, ребёнок.

      – Ловить не буду, – отвечаю.

      Мы на поляне. Яркой, пёстрой от акварельных красок лета. Роса ещё не поднялась. Ранее утро. Солнце жёлтое и ласковое. Хочется просто лечь и смотреть в небо. Как проплывают облака, как догоняют друг дружку, как меняют формы.

      – Поймай бабочку. Я хочу бабочку. Я подержу, посмотрю и отпущу. Че-естно, – просит дочь.

      Что не сделаешь ради неё?

      Ловлю. Сажаю ей на ладошку.

      Эти глаза… Ради них готов поймать всех бабочек. Только бы была счастлива.

      Когда женщина просит

      Когда женщина просит «забудь» —

      Нельзя отказывать.

      Когда говорит "устала от тебя" —

      Надо понять, наверно.

      Когда говорит "не любим" —

      Надо принять.

      Когда говорит "попробуй жить без меня" —

      Надо пробовать.

      Не отказываю. Понимаю. Принимаю. Пробую.

      Японская рулетка

      Вечер. Мы вышли из отеля, направились в сторону центрального квартала. На Токио наползали сумерки. Мерцающие огни рекламы указывали нужное нам направление. Харуми-дори. Улица, дарящая массу ресторанов и кафе.

      Чёрт меня дёрнул выпендриться. Хотелось произвести на тебя впечатление. В который раз. Тихо-буйный идиот.

      Зима. Время фугу. Рыба-шар, в печени и яичниках которой содержится смертельный яд. Готовить её разрешено лишь поварам со специальной лицензией. Ну, как раз это известно всем. И, тем не менее, каждый год несколько смертельных случаев сотрясают кулинарный мир.

      Вот она – японская рулетка. Запретный плод – крошечный кусочек опасной печени. Наслаждение. Кто выживет – вкусил райское яблоко, условно говоря, в противном случае – жуткие мучения.

      Ты просила не дурить, я хотел быть героем. Глупо.

      Не обижайся, но остановила меня не ты. Взгляд повара. Он не был приятным. Потому и решил – лучше минута позора, чем несколько часов мучений с милыми людьми в белых халатах и приклеенным ярлыком: " И он ел фугу. И ему не повезло. Вечная японская рулетка".

      Точка, точка…

      Укладываю дочку спать.

      – Я была хорошей? – спрашивает.

      – Ты всегда хорошая.

      – Нет, – поправляет Мурасаки. – Сегодня я очень хорошая. Я птичек кормила и коленки зеленкой не мазала.

      Вспомнился случай. Идти на праздник в детский сад, дочь будет читать стишок. А накануне Мурасаки упала во дворе, расшибла коленку, чуть-чуть, но ссадина есть ссадина, надо обработать.

      – Придется немножко потерпеть, Мурасаки, – говорю, промыв ранку. – Мы зеленкой раз, и все. Чтоб зараза не пристала. Да? Я подую, не бойся.

      Мурасаки терпеливая девочка. Свела брови, закрыла глаза. Приготовилась.

      – Все, – говорит. – Мажь.

      Обошлось. Подул, как не бывало боли. Покривилась немного, перед зеркалом повертелась и успокоилась.

      А утром просыпаемся… Мурасаки вся в зеленке. Ну, вот так. Точечно, но этих точек… По одной на сантиметр.

      Я присел.

      – Что