Раскаты. Артем Приморский

издевательски весело спросил Самсонов.– Короче, собирай свои шмотки, освобождай гримерку, и убирайся к чертовой матери!

      – Нет… не уйду…

      – Что?

      – Не уйду!– упрямо крикнула она. Ее глаза, наполненные слезами, потемнели от гнева, стали практически черными.– Контракт пока в силе, сам сказал!

      – Ну, тогда оставайся и работай, тварь, если сможешь!– Самсонов ткнул ее сапогом в голову, повалил навзничь.– Принцесса цирка…

      Эльза медленно поднялась. Дернув за дверную ручку, вышла из закулисья на улицу. Ветер гнал по серому небу оборванные тучи. От холода кожа девушки покрылась мурашками, но она даже не заметила. И когда с неба начали падать – сначала робко, потом все смелее, стылые капли дождя, она не пошевелилась.

      14

      – Чертов дождь…– Арцыбашев глянул на небо. На лоб упало несколько капель.– Крышу подними, Григорий.

      – Уже исполняем,– ответил водитель.

      Красный «форд» накрыло черным зигзагом козырька. Машина снизила скорость, прижалась к краю дороги.

      – Зонт забыл взять, черт…– когда машина заехала на небольшой дворик перед моргом, Арцыбашев черной молнией метнулся к его входу.

      – Мне нужен доктор Навалов,– сказал он у стойки регистратуры.– Я Арцыбашев.

      Через пару минут подошел полный мужчина в грязно-сером халате. Он кивнул лысеющей головой – линзы его очков тускло блеснули:

      – Навалов. Пойдемте со мной. Я позвонил, как только ее привезли.

      – Ее отец приезжал?– спросил Арцыбашев.

      – Пока нет. Ждем с минуты на минуту.

      – А Яковлев, помощник полицеймейстера?

      – Уже здесь. Пойдемте,– с нетерпением повторил он.

      Навалов провел Арцыбашева по длинному, обшарпанному, мрачному коридору, завел в одну из комнат – холодную, отделанную кафелем. «Точь-в-точь операционная»,– подумал Арцыбашев. В центре стоял тяжелый железный стол, покрытый грубой мешковиной. Под ним угадывался силуэт человеческого тела.

      – Здравствуйте,– вошел Яковлев. Увидев стол, его лицо изменилось.– Ох, Господь милосердный,– он перекрестился.

      – Прокофия Захаровича пока нет…– сказал Навалов.

      – Да и плевать на него,– Арцыбашев подошел к столу и откинул мешковину до плеч.

      – Господь милосердный… Господь милосердный…– Яковлев побледнел, но взгляда от лица Анны не отвел.

      Арцыбашев с каменным выражением рассматривал синюю исковерканную маску, в которое превратилось лицо жены: сжатые веки, губы, скривившиеся в мучительной агонии, высунутый прикушенный язык. На шее Анны темнел кривой неглубокий рубец.

      – Асфиксия…– задумчиво протянул Навалов. Арцыбашев понял и без его подсказки.

      – Вы недавно стали помощником?– спросил он у бледного Яковлева. Тот кивнул.– Впервые видите труп?– он снова кивнул.– А жена у вас есть?– опять кивнул.– Если она решит повеситься, будет выглядеть так же,– подвел итог Арцыбашев.

      – Да, нам еще повезло, что ваша супруга ничего не ела…– Арцыбашев