Карты судьбы. Наталья Валенидовна Колесова

трясущимися руками поднесенную кружку с подогретым вином. Подняла глаза – поблагодарить – но человек уже уходил от меня к очагу, прихрамывая и сильно сутулясь. Пальцы заложенных за спину рук нервно шевелились. Остановился перед проводником – я увидела горбоносый профиль, услышала брюзгливый простуженный голос:

      – Какого дьявола ты таскаешь за собой женщину? Что, других проводников не нашлось?

      Готтон покосился на меня.

      – Она хорошо знает тропы.

      Я допила вино и, морщась, поднялась. Надо было сразу переодеться в сухое…

      – Когда пойдем дальше? – спросил неугомонный солдат. Я ответила за Готтона, поставив на стол пустую кружку:

      – Когда утихнет буря и отдохнут люди. Как ты заметил, с нами женщины. Да и тебе не мешало бы выспаться.

      Мужчина обернулся. Похоже, он недавно перенес тяжелую болезнь – его худобу не скрывала даже многослойная зимняя одежда. Но изможденным вовсе не казался, движения резкие, порывистые, ввалившиеся глаза из-под длинных прядей темных волос смотрят живо и зорко.

      – Давно водишь людей через перевал, женщина?

      Я зевнула, присела у стола.

      – Почти год…

      – И что, всегда так везет?

      – Иногда, – гневить судьбу я не хотела.

      Его взгляд скользнул по мне, остановился на рукояти волчьего бича, заткнутого за пояс.

      – Так это ты поработала в арьергарде? Неплохо, совсем неплохо…

      Его снисходительная похвала вызвала у меня улыбку.

      – Ты офицер? Это твои люди?

      Он взглянул на спящих и кивнул. Что ж, в отличие от других дезертиров, остатки его отряда подчинялись дисциплине и во время перехода помогали беженцам, не стараясь уйти вперед как можно скорее.

      – Какому лорду вы присягали?

      Морщины вокруг его рта углубились.

      – Он мертв… как мертва армия. Что за жизнь в Гавани Дракона?

      – Мирная. Когда снег завалит перевал, будем жить спокойно до самой весны. Особенно теперь, под охраной таких храбрых воинов!

      Хотела я или нет, это прозвучало как издевка. То ли я задела его за живое, то ли у него и без того был бешеный нрав. Офицер резко подался ко мне через стол.

      – Ну, ты… придержи язык, женщина! Мои люди гибли за таких, как ты! За вас, кто отсиживается в своих норах, надеясь переждать войну, как налетевшую бурю!

      Тяжелая рука Готтана легла между нами. Глядя поверх нее на яростное лицо офицера, я сказала спокойно:

      – Гавань отдала войне мужчин – сколько смогла. Ни один из них еще не вернулся. Гавань принимает беженцев, не отказывая никому. Что сделать еще, чтобы ты был доволен? Привести сюда стрейкеров, чтобы они уничтожили ее, как другие Владения?

      Рот его неприязненно дернулся, но офицеру было нечего сказать. Он выпрямился, резким движением отбросил назад длинные неопрятные пряди волос.

      Майда, хозяйка корчмы, бросила передо мной стопку одежды. Сказала ворчливо:

      – Иди спать, леди Янга!