Помехи. Владимир Евгеньевич Псарев

поймал на себе удивленный взгляд Володи и сделал ещё более удивленный.

      – Спасибо, понятно.

      На самом же деле, всё окончательно запуталось, перемешалось. Словно шкаф, в который годами складывали стопки файлов, подшивали папочки, сортировали все по датам и местам, а потом, в самый неподходящий момент, скажем, во время какой-то инспекции, уронили с грохотом на пол. Тоска сжала сердце ядовитым плющом, застряла в трахеи и мешала дышать полной грудью.

      Володя встал, отряхнулся, медленно пересек площадь и постучал в дверь канцелярии. Не открыли. Постучал снова. Обошёл здание с другой стороны, и на этот раз его попытка проникнуть оказалась успешной.

      Дверь открыл молодой человек. По-видимому это какой-то мелкий клерк, но одет он был очень опрятно. Увидев на пороге советского офицера, сразу впустил.

      – А вы к кому, уважаемый? – спросил турок на ломаном русском.

      – К начальству. По поводу кораблей из Поти.

      – Одну минуту. Я вас провожу.

      Винтовая лестница казалась длиннее, чем она могла бы быть в таком здании. Древесина скрипела под сапогами. Володя вел рукой по стене, пока поднимался, и оглядывался назад, чем привлек внимание проводника.

      – Все хорошо?

      – Да, ведите.

      На верхнем этаже всё пространство замыкалось в длинный коридор, который уходил в арку, ведущую на балкон. Клерк повел по мрачному коридору, освещаемому лишь небольшими электрическими лампами, влево. Володя отметил для себя, что больше людей здесь не было. Откуда им взяться? Ночь ведь. Но все же? А начальству положено дежурить? Может быть, вправду кого-то ждут? Не понимая ничего, Володя решил отчаянно подыграть, если случится такая возможность, использовав всю замеченную за ночь, а может за две, информацию.

      Наконец его привели к тяжелым вратам. Турок постучал. Из-за тяжелых древесных плит послышался невнятный говор. Володю впустили. За тяжелым дубовым столом сидел, поглаживая столешницу руками, усатый дядька. Он не был типичным турком, а скорее полукровкой. Возможно, потомком давних браков янычар с малороссами.

      – Что привело вас ко мне? – почти на чистом русском языке спросил он.

      Володя не знал, как представиться, поэтому решил обобщить.

      – Офицер советской армии. Честь имею.

      – Присаживайтесь.

      – Благодарю.

      – А вы случайно не дворянин? Не царской ещё армии? Однако нет, слишком молоды. Так чем же я вам обязан?

      Турок все сильнее поражал Володю отсутствием характерного акцента.

      – Вопрос личный. Меня интересует, придёт ли пароход сегодня утром из Крыма.

      Удивлённый взгляд нового человека уже не удивлял.

      – Какой же пароход? – протяжно завыл собеседник.

      – Из Крыма, – спокойно повторил Володя.

      – Вам ли не знать… А впрочем. Пароход всё-таки есть, но из Поти. Эвакуационный. Там, вероятно, будут беженцы и из Крыма, сначала бежавшие на Кубань, а затем на Кавказ. Вас это интересует?

      Володя