Помехи. Владимир Евгеньевич Псарев

Сейчас я оправдываюсь так, хотя это не имеет никакого смысла.

      Совпали мы практически моментально. Даша переживала непростой период в своей жизни – расставания, предательства, недоверие. Говорит, я помог ей выйти из депрессии, и увидел в ней человека. Просто человека – так банально. Я помню наши прогулки с мороженным по вечерам. Уже стемнело, и мы ходили под соснами. Воздух чист, я почти в беспамятстве. В тот момент действительно хотелось перечеркнуть все, что было до. Я еще не знал, что так нельзя.

      Мы вместе проходили практику в Академгородке, когда девяносто процентов наших одногруппников уехали на Алтай в экспедиции. Не буду говорить, чем мы там занимались, дабы не дискредитировать нашу альма-матер. Я мог уехать в горы, но остался в городе, чтобы быть рядом.

      Осень семнадцатого года подарила тяжелую депрессию уже мне. Ряд причин, и крушение надежд. Под откос пошло, казалось, все. Кто-то тогда умер, кто-то слетел с рельс. Второй курс исторического факультета Новосибирского государственного университета Даша не закончила – отчислилась после зимней сессии. И уехала домой – в Новокузнецк. А потом поступила в Москву, где ей нравится. Осталась с человеком, которого всегда любила – с восьмого класса школы.

      В Новосибирске у Даши остались многие друзья, и она несколько раз гостила в городе, потом уезжая к родителям в соседний Новокузнецк. Я знаю эту трассу – от Гусинобродского шоссе, где сейчас построили новый автовокзал, через Ленинск-Кузнецкий, где родился и вырос Олег Тиньков. По правде сказать, я знаю все трассы, ведущие из Новосибирска или Кемерово. На Барнаул, в Томск, Омск и Тюмень. В Красноярск и Анжеро-Судженск.

      С Дашей мы виделись в мае восемнадцатого года, когда я прилетел из Питера, а вот в январе девятнадцатого – не смогли. Мы с женой в Питер как раз улетели. Затем был январь и июль этого года. Лето. Станция метро Березовая роща. Макдональдс. Три часа ночи. Я, стоя на своих двоих, пытался достучаться до автомата по приему заказов в “Макавто” – основная касса уже не работала. Достучался. Мы просидели до пяти утра.

      Сейчас, когда мы даже не общаемся, это вспоминается чем-то смешным. А тогда было интересно. У каждого своя судьба. Для всего у каждого свое время и свой человек. Я уже не питал никакого личного интереса, но общаться или нет – только ее выбор. И я его принимаю. Жизнь научила меня принимать. Принимать хорошее и принимать злое в людях. Повторюсь, у каждого свое время и свои люди. Ее время в моей жизни безвозвратно прошло.

      Были у меня в жизни и другие люди, которые подарили мне в свое время надежду на мир. Лилия Шаяхметова – родилась и выросла в Тюмени, но в Новосибирск приехала с одной целью. Ей была нужна сильна биологическая школа, которую мог предоставить наш университет. Мы просто общались, однажды ходили в кино. На острие моей депрессии в начале восемнадцатого года оказалась именно она. Не было никакой романтики – только любовь к миру. И именно за это я благодарен.

      Лилия Миронова училась на год раньше меня. Она стала примером девушки,