Суверен. Кристофер Джон Сэнсом

на руку, помогая затаиться.

      – Я ничего не вижу, – прошептал я.

      – Давайте пойдем по следам, – предложил Барак. – Они совсем свежие. И тому, кто их оставил, пришлось долго бродить по влажной траве.

      – Да, здесь, несомненно, кто-то был.

      – Это уж точно, – кивнул Барак. – Заслышав ваши шаги, убийца пробрался в церковь. А потом спокойно вышел через главную дверь.

      – Нет, поступить так было бы с его стороны до крайности опрометчиво, – возразил я. – На его месте я переждал бы в церкви, пока не уляжется суматоха. Наверняка здесь полно укромных мест.

      – Что ж, идемте по следам, – повторил Барак, сжимая меч.

      Грязные отпечатки на полу были отчетливо различимы даже при слабом освещении. Цепочка следов тянулась через всю церковь, во многих местах пересекаясь с более старыми следами, оставленными накануне. Порой пол был так затоптан, что мы теряли следы из виду. Однако нам удалось обнаружить их на другой стороне нефа, у массивной внутренней двери, расписанной сценами из жизни Христа. Дверь эта была слегка приоткрыта, и следы вели именно сюда.

      – Он здесь, – с довольной ухмылкой прошептал Барак. – Птичка сама залетела в клетку.

      Он отступил на несколько шагов и рывком распахнул дверь; гулкое эхо разнесло скрип ржавых петель под сводами пустынной церкви. Мы заглянули внутрь. За дверью оказался небольшой вестибюль с низким сводчатым потолком, который поддерживали колонны, украшенные пышной резьбой. Узкий коридор вел в просторную комнату. Свет проникал сюда сквозь чудом уцелевшие витражные окна. Скорее всего, именно здесь находилась ризница. Мы с Бараком вошли в комнату, не сводя глаз с колонн, за каждой из которых могла притаиться наша добыча.

      – Эй, выходи! – во весь голос крикнул Барак. – Все равно ты от нас не уйдешь! Так что лучше сдавайся.

      – Барак, становитесь у дверей, чтобы он не убежал. А я пойду и приведу на помощь солдат.

      – Нет уж, я сам хочу поймать эту птицу.

      – Джек, будьте благоразумны, – попытался я остановить своего охваченного азартом напарника.

      Но Барак, держа наготове меч, уже двинулся вперед. Обшаривая взглядом темные углы, я вытащил из ножен кинжал. Вестибюль был так плохо освещен, что разглядеть что-нибудь было трудно. Внезапно мой помощник издал сдавленный вскрик.

      – Господи Иисусе!

      Я кинулся к нему. Оказавшись на пороге ризницы, я увидел, что она пуста и совершенно лишена мебели. Однако вдоль стен двумя рядами стояли люди в разноцветных длинных одеяниях. Волосы у всех были белоснежные, бороды длинные, щеки сияли ярким румянцем, глаза блестели. На мгновение я замер от изумления, но после разразился смехом.

      – Это всего лишь статуи, Барак. Пророки и апостолы.

      В тусклом свете статуи так напоминали живых людей, что испуг Барака был вполне извинителен.

      – Поглядите, вон там, в синей мантии, Моисей, – пояснил я. – Господи боже, губы у него так искусно покрашены, что выглядят в точности как настоящие.

      Оба