Суверен. Кристофер Джон Сэнсом

пробормотал Крейк. – Из-за этого проклятого тумана ни черта не увидишь. Мастер Олдройд! – крикнул он во весь голос.

      Оба солдата дружно повторили его зов. Но ответа не последовало. Церковь была погружена в молчание.

      – Наверное, он оставил лошадь попастись около повозки, – предположил Крейк. – Но что так испугало бедное животное?

      Солдаты вновь хором позвали стекольщика. Я тем временем осмотрел повозку. Лестница была прислонена к ней под каким-то странным углом, конец ее едва касался борта повозки. Охваченный внезапным подозрением, я коснулся руки Ликона:

      – Не могли бы вы подсадить меня, сержант? Я хочу заглянуть внутрь повозки.

      Сержант кивнул и сделал из своих рук ступеньку, на которую я оперся ногой. Схватившись за край, я подтянулся на руках. Мантия моя затрещала, как видно, зацепившись за осколок стекла, торчавший из деревянного борта. Все еще опираясь ногой на руки сержанта, я перегнулся через край, и взору моему открылось воистину ужасающее зрелище.

      Повозка была на три четверти полна осколками витражных окон. Мастер Олдройд лежал возле борта, и острые куски стекла в нескольких местах пронзили его тело. Один из таких осколков торчал прямо из живота несчастного стекольщика, словно обагренный кровью меч. Лицо Олдройда было белым как мел, глаза закрыты. Крови из его тела вытекло столько, что он едва ли не плавал в ней.

      – Он здесь! – судорожно сглотнув, крикнул я. – И, судя по всему, он мертв.

      – Помогите мне, – донесся до меня голос Крейка.

      В следующее мгновение его круглое лицо возникло над другим краем повозки. Увидев труп стекольщика, Крейк зажмурил глаза.

      – Господи боже! Видно, бедняга свалился с лестницы.

      Повернувшись к зевакам, которые начали собираться у повозки, он крикнул:

      – Эй, вы! Пусть четыре человека встанут на плечи других и заберутся в повозку. Нужно вытащить оттуда тело.

      Внизу засуетились, и вскоре над бортами появились головы четырех дюжих парней. Несомненно, все они были поражены открывшимся зрелищем, однако же, хоть и без большой охоты, спрыгнули на окровавленные осколки стекла. Взяв Олдройда за руки и за ноги, они приподняли его. Когда тело соскользнуло с отвратительного стеклянного копья, из раны потоком хлынула кровь. Внезапно глаза стекольщика открылись.

      – Он жив! – возопил я, от неожиданности едва не свалившись на землю.

      Рабочие вновь опустили несчастного на окровавленное ложе из битого стекла.

      Взгляд Олдройда был устремлен прямо на меня. Губы его слабо шевелились, словно он пытался что-то произнести. Рискуя потерять равновесие, я наклонился к умирающему. При мысли, что я могу упасть лицом прямо на стекло, пальцы мои судорожно вцепились в деревянный борт.

      – Ко… король, – выдохнул Олдройд прерывистым шепотом.

      – Что с королем? Ему угрожает опасность? – спросил я дрожащим голосом, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди.

      – Если у Генриха и Кэтрин Говард… – Умирающий закашлялся, и изо рта у него потекли струйки крови. –