Какой ужас! Повесть. Василий Варга

одни. Как что, так в кусты. Тут одна мо'лодежь сидит, так вот знайте: без стариков коммунизьму не построить! Не построить! вы слышЖене меня? не построить! Я помню, когда партизанил…

      – Папуль, да ты впереди бригады всей! Мы все твои цыплята за твоей спиной и прямо в коммунизм плюхнемся, как в кроватку в ночной рубашке, правда Лешенька? Тебе и без рубашки можно, поскольку ты металлург. А папе металлурги нравятся. Правда, папуль? Пойдем на балкон, там воздух свежий.

      – Истинно так, – пропел Леша, который с каждой минутой становился смелее и величественнее. Теперь он уже стал пожирать глазами Зою с такой прытью, что все заметили и удивлялись, как быстро Зоя переориентировалась. Зоя радостно моргнула ему левым глазом и незаметно послала воздушный поцелуй.

      – Папуль, а папуль! спляши, а? Ну, сделай это для молодежи, мы все просим тебя. Ребята, давайте поаплодируем герою нашему— партизану, все же он воевал за нашу счастливую молодость.

      Раздались бурные аплодисменты, и Никандр Иванович в кальсонах вышел из—за стола.

      – Партизанскую! – потребовали гости.

      – Чичас, – сказал Никандр Иванович, – давайте вспомним. Валя, скалку! Срочно!

      Валя принесла скалку. Он взял ее как ствол автомата на изготовке и изобразил партизана, крадущегося в зарослях на врага.

      – Тра—та—та, тра—та—та, – произносил он притоптывая. Зоя бросилась, поцеловала его в мокрую от струящегося пота щеку и, сопровождаемая аплодисментами, присела рядом с Лешей.

      Но Никандру Ивановичу молодежь вскоре смертельно надоела, он тяжело поднялся, надутый, как лягушка на мороз, и ушел к себе в комнату. Он прилег на кровать, включил настольную лампу и стал читать военные мемуары. Это было куда интереснее той компании, где собралась одна молодежь. «Когда я партизанил, – сказал он себе, – мы новый год встречали по—другому. Эх, было время. Тогда делалась история, и я был участником этой истории. А сейчас что? Подумаешь, пижон из металлургического: старики ему не по душе».

      13

      Между тем, в столовой начались танцы. Леша пригласил Зою, и она тут же прилипла к нему полной грудью, а потом и тем местом, откуда растут ноги. Недолго оттягивая миг блаженства, Леша потянулся к ее губам. Зоя как бы оттолкнула его, строго посмотрела ему в глаза долгим испепеляющим взглядом, а потом, прошептав: была, ни была, сама впилась ему в губы.

      – Металлургия – это вещь, это все! – произнесла она уже довольно громко.

      Женя все слышал, и понял, что ревность берет его в свои когти. У него тут же начался внутренний монолог: возьми себя в руки, возьми себя в руки, металлургия, милиция…, но ничего не помогало, сердце билось все более интенсивнее, щеки стали гореть, как от стакана коньяка.

      Леша все что—то шептал ей на ухо, а когда танец кончился, вышел на лестничную площадку покурить.

      Зоя тут же подсела к Жене, и жарко дыша ему в лицо, спросила:

      – Леша дейстЖенельно