Старый дом. Катерина Картуш

пальцем в снимок.

      – Которая? А, это дочь Агриппины, – Берта чуть склонила голову набок, внимательно разглядывая снимок, – гм… не очень привлекательная девочка, я бы даже сказала – страшненькая: глазки маловаты, носик длинноват, ушки большеваты, волосики жидковаты… а парень-то, брат ее, смотри сюда – просто красавец писанный: высокий, темноглазый, с густыми вихрами! Как говорится, сын – в отца, а дочь – в заезжего молодца! – Берта пьяно рассмеялась.

      – А этот лысый? – спросил Дроня, – он кто?

      – Лысый… лысый… черт! Это же Мирошка! Да-да! Тот самый родственник, не помню чей…

      – Откуда ты их всех знаешь? – сложив губы куриной гузкой, скривил рот набок.

      – Да прабабка твоя рассказала, чего уж тут…

      – Угу, понятно. А Морошка чего в лопухах ищет? Прабабка не говорила?

      – Ты чего такой дотошный?! Не видишь, что ли?! Работает человек, грядки пропалывает.

      – А чего он в лопухах грядки оборудовал?

      – Ну, ты и подозрительный тип, – улыбнулась Берта. – Это не лопух, да будет тебе известно! Это райское дерево. Из его семян делают касторовое масло, которым твоя мамочка выводит веснушка с курносого носа.

      – Эй, ба! – вдруг воскликнул Дроня. – Смотри, какие печальные пацаны на крыльце… и одеты в картошкины мешки… я бы тоже взгрустнул, если бы меня в такую одёжку нарядили…

      – Где? – уточнила бабуля. – Угу, написано, вроде, по-французски… l’expérience clinique… как это по-нашему… ага! Медицинский эксперимент. Не понимаю, зачем она здесь?! – Берта удивленно посмотрела на внука, пытаясь сфокусироваться на его переносице, Дроня с интересом наблюдал, как мыслительный процесс выгонят хмель из ее глаз.

      – Да ладно! Не может быть! – наконец махнула она рукой, – я же сама только что выдумала эту жуть для пущего колориту.

      – Ты о чем, ба? – тихо спросил Дроня, разглядывая фотографию подростков в мешках.

      – Вот что, дружок, – Берта быстро захлопнула журнал перед его носом, ее пухлый рот с размазанной красной помадой расплылся в фальшивой улыбке. – Поздно уже! Пора спать. Засиделись мы. Пойдем, провожу тебя до комнаты.

      Она встала с дивана. Отпихнув ногой упавший плед, ухватила внука за руку.

      – Но ты не ответила на вопросы! – закапризничал Дроня, выпятив нижнюю челюсть. – А как же проклятие Мякишей?! Ты же обещала!

      – А что проклятие? Враки это всё, нет никакого проклятия. Люди от безделья часто придумывают разные небылицы… «Отравленное золото Маккишей»… «Черный морок – убийца Маккишей»… «Ведьмы-вдовы»… Еще семь лет назад газеты пестрели подобными заголовками, пока Анастас не заткнул их вонючие рты! Так что, дружок, просил страшилку – получил страшилку. Теперь, давай, вставай! Быстро умываться и спать! Мама будет недовольна, что ты нарушаешь режим.

      – Ба, я запутался! С путником-дедом все понятно – он помер от плесневелых бактерий, его сын – то же. А отчего умер дедушка Альберт? Почему умер папа? – не унимался Дроня, вырываясь из цепких рук