Старый дом. Катерина Картуш

Чур, меня, чур!»

      Призраки скрылись под землей. Третий раз ухнул филин. Путник вздрогнул. Невольно перевел взгляд на ясень, но птицу не увидел. Как не увидел более и развороченной могилы. Прелая осенняя листва покрывала вековое погребение. От виденного им только что действа не осталось ни следа.

      «Эх-ма! Привиделось что ли от усталости?» – подивился он.

      «Не привиделось», – ответила очнувшаяся дева.

      «Чего ж ты падаешь, бойкая? Еле успел свечу перенять», – пожурил ее легонько.

      «Того… – ответила дева, не отводя взгляда от могилы, – …матушка моя была…»

      «Да, неужто?! – засомневался путник. – А каторжник, стало быть, батюшка?»

      «Не ведаю, кто…» – обиделась на насмешника дева. – Видишь, куда она землю из могилы отбросила? Прямиком мне под ноги!»

      «Может, она тут и лежала, а мы не заметили?» – опять засомневался путник. Ударил сапогом по темнеющему на ступени кому, да скривился от боли. Осыпалась земля, ослепительно заблестело чистое золото.

      «Ох, чудо небесное!» – восхитился путник, прикрывая глаза от яркого блеска.

      «Я жить здесь стану! – топнула ногой дева. – Матушка знак мне дала!»

      «Почему тебе? Может, нам обоим?» – загорелись лукавым огнём глаза путника. – А выходи-ка ты за меня замуж, милая девушка» – сказал и поцеловал ее крепко-крепко.

      – Это была только начало… – сказала Берта, останавливаясь у кухонного стола. – А почему ты ни разу меня не перебил?

      Удивленно пригляделась к внуку. Но Дроня сладко спал, откинувшись на спинку стула, а пирог в тарелке совсем остыл.

      Пригубив коньяк, Берта на цыпочках подошла к мальчику. Нагнувшись к детскому уху, нежно пропела:

      – А для притворщиков я ничего повторять дважды не буду! И не проси!

      – Ну, ба, – заныл Дроня, потирая ухо. – Чего разбудила-то?

      – Если б спал – не пробудился бы, но у тебя предательски дрожали ресницы – ты подглядывал за мной.

      – И чего?! – надулся мальчик, отодвигая тарелку с пирогом подальше от себя. – Скукотень начало слушать. Когда самый трэш-то начнется?!

      Берта пьяно рассмеялась, доливая алкоголь в бокал. Выпила, пошатнулась, но вовремя ухватилась за спинку стула.

      – Может, сядешь? – предложил Дроня, – глаза устали за тобой бегать.

      – Пожалуй, присяду, – Берта с удовольствием плюхнулась на подставленный стул.

      – Трэш! – торжественно объявила заплетающимся языком.

                                                * * *

      – Через некоторое время урочище вновь ожило. Обосновалась там семья из четырех человек: глава семейства – Андрей Мякиш, жена его беременная Агриппина, сынок шести лет – Андрошка-младший. В подмогу взяли кузнеца Курта да горничную Катерину, рыжую бестию.

      – Постой, дядька Мякиш и есть предок нынешних нас?

      – Он и есть, прости господи! – Берта быстро перекрестилась, чем очень удивила Дроню: она ведь никогда не отличалась особой набожностью,