Лужок Черного Лебедя. Дэвид Митчелл

двадцати минут. Уж не знаю, что за занятие он там находит. Папа показывал Найджелу и Хьюго свою новую «Минолту». Мама и тетя Алиса пошли прогуляться по ветреному саду. Я изучал свое лицо в зеркале над раковиной, ища хоть тени сходства с Хьюго. Могу ли я превратиться в него одним усилием воли? Одна клеточка за другой. У Росса Уилкокса получается. В начальной школе он был тупым ничтожеством, а теперь курит со старшими ребятами вроде Гилберта Свинъярда и Пита Редмарли, и все зовут его «Росс», а не «Уилкокс». Значит, какой-то способ есть.

      Я сел и отложил порядочную личинку. И вдруг совсем близко послышались голоса. Я знаю, что подслушивать нехорошо, но я же не виноват, если мама и тетя Алиса вздумали поболтать прямо рядом с отверстием вентилятора?

* * *

      – Хелена, это не ты должна извиняться. Брайан вел себя как… Боже, я готова была его убить!

      – Майкл всегда пробуждает в нем худшие качества.

      – Ладно, давай просто… Ой, Хелена, какой у тебя розмарин! Почти дерево. У меня зелень вообще не растет. Кроме мяты, мята прет как ненормальная.

      Пауза.

      – Интересно, что сказал бы папа, – произнесла мама. – Ну, если бы увидел их сейчас.

      – Брайана и Майкла?

      – Да.

      – Ну, первым делом он заявил бы нам с тобой: «Я же говорил!» Потом закатал бы рукава, нашел точку зрения, прямо противоположную обоим, и не сошел бы с ринга, не раскатав обоих в тряпочку.

      – Это, пожалуй, резковато.

      – Папа еще и не так был резковат! Вот Джулия с ним, пожалуй, потягалась бы.

      – Да, она порой… довольно уверенно отстаивает свои мнения.

      – Хорошо хоть, что ее мнения касаются «Кампании за ядерное разоружение» и «Международной амнистии», а не этих, как их, «Витлуфа» и «Сиси-диси».

      Пауза.

      – Хьюго у тебя стал такой галантный.

      – Галантный, говоришь?

      – Ну посмотри, как он настаивал на том, чтобы вымыть посуду. Конечно, я не могла ему этого позволить.

      – Да, он мастер прикидываться овечкой. А Джейсон до сих пор болезненно молчалив. Как его дела у логопеда?

      (Я не хотел этого слушать! Но не мог уйти, не спустив за собой. А если спустить, они поймут, что я их подслушивал. Так что я был в ловушке.)

      – Так себе. Он ходит к этой даме из Южной Африки, по имени миссис де Ру. Она говорит, что мы не должны ждать чудодейственного исцеления. Мы и не ждем. Она говорит, что мы должны быть терпеливы с ним. Мы терпеливы. Больше мне сказать нечего.

      Долгая пауза.

      – Знаешь, Алиса, даже после всех этих лет мне никак не верится, что папы и мамы больше нет на свете. Что они по правде… умерли. А не просто уехали в круиз по Индийскому океану на полгода и не подают вестей. Или… что ты смеешься?

      – Представь себе: застрять с папой на круизном лайнере на полгода! За это, пожалуй, все грехи простятся.

      Мама не ответила.

      Еще более долгая пауза.

      Тетя Алиса заговорила каким-то другим голосом.

      – Хелена, прости, я не хочу лезть не в свое дело, но ты с января ни разу не упоминала про те призрачные телефонные звонки.

      Пауза.

      – Прости,