Пан Володыевский. Генрик Сенкевич

что там? Что пан гетман сказал? – спросили все в один голос.

      – Сестра, – сказал Володыевский, – если хочешь послать письмо мужу, то у тебя будет случай: я еду на Русь.

      – Тебя уже посылают? Ради бога, не езди! – жалобно воскликнула пани Маковецкая. – Тебе не дают ни минуты отдыха.

      – Ты действительно уже получил назначение? – спросил огорченный Заглоба. – Пани Маковецкая права, говоря, что тобою молотят, как цепом.

      – Рущиц едет в Крым, я приму его полк. Пан Нововейский не ошибся, что весной дороги зачернеют.

      – Да разве мы одни обязаны охранять Речь Посполитую от разбойников, как цепная собака – дом? – воскликнул Заглоба. – Многие не знают, каким концом стрелять из мушкета, а нам никогда нет отдыха.

      – Ну будет! Есть о чем говорить! – отвечал Володыевский. – Служить так служить. Я дал слово гетману, что поеду, а раньше или позже, это решительно все равно…

      Тут пан Володыевский приставил палец ко лбу и повторил тот аргумент, который уже сослужил ему службу в разговоре с Кшисей:

      – Если я столько лет откладывал мое счастье, чтобы служить Речи Посполитой, могу ли я теперь не отложить того утешения, которое я нахожу в вашем обществе?

      На это никто не ответил; одна только Бася надула губки, как капризный ребенок, и сказала:

      – Жаль пана Михала! Володыевский весело рассмеялся.

      – Да пошлет вам Бог счастья! Но ведь вы еще вчера говорили, что терпеть меня не можете, как какого-нибудь дикого татарина!

      – Еще что! Как дикого татарина! Совсем я этого не говорила. Вы там будете татарами тешиться, а нам здесь будет скучно без вас!

      – Утешьтесь, гайдучок (простите, что я вас так называю, но это к вам так подходит!). Пан гетман сказал, что я еду ненадолго. Через неделю или через две я вернусь, чтобы к выборам быть в Варшаве. Если гетману так угодно, то так и будет, если бы даже Рущиц не возвратился еще из Крыма.

      – Ну вот и превосходно!

      – И я поеду с паном полковником, непременно поеду, – сказал Нововейский, пристально глядя на Басю.

      – Таких, как вы, будет немало! Приятно служить под таким начальством. Поезжайте! Поезжайте! Пану Михалу будет веселее, – сказала Бася.

      Юноша только вздохнул и провел широкой ладонью по волосам, потом, Расставив руки, чтобы ловить Басю, воскликнул:

      – Но сначала поймаю панну Барбару! Ей-богу, поймаю!

      – Алла! Алла! – воскликнула Бася, пятясь назад.

      Между тем Дрогоевская подошла к Володыевскому с прояснившимся лицом и сказала:

      – Нехороший, нехороший вы, пан Михал: с Басей вы добрее, чем со мной.

      – Я недобр с вами? Я добрее с Басей? – спросил с удивлением рыцарь.

      – Басе вы сказали, что вернетесь к выборам, а ведь, если бы я это знала, я не приняла бы к сердцу ваш отъезд.

      – Мое золото! – воскликнул пан Михал.

      Но он тотчас же спохватился и сказал:

      – Мой дорогой друг! Я уж сам не понимаю, что говорю, потому что потерял голову!

      IX

      Пан Михал начал