Соседи и родня Оттавии Малевольти. Галина Ивановна Губайдуллина

распахнулась.

      –Ты пришёл поздно, я беспокоилась. Много возни с бухгалтерией?

      –Нет, мама. Я прошёлся по вечернему городу.

      –О, это опасно. В поздние часы по улицам шляется пьяная матросня.

      До носа Отты донёсся винный перегар.

      –Артур, ты стал захаживать в пабы?– изумилась она.

      –Нет, мама, я с продавцами немного расслабился, крупные продажи, день рождения у сотрудника…

      –Смотри, не попадайся на глаза отцу, тот может и побить тебя.

      –Я осторожен. Помню, как недавно он оттаскал за волосы Джессику за то, что та изрезала шторы для платьев своим куклам.

      –Да, если б я не вырвала Джесс у него из рук, кто знает, как далеко Освальд зашёл бы в своей злобе.

      –Мама, тебе всего 22 года, а ты заперла себя. Пора вновь выходить в Свет.

      –Мне 22 года, а сыну 17 лет,– улыбнулась Оттавия.

      –Мать та, кто воспитал, вкладывая в ребёнка свою душу и ум. Та, кто любила и страдала, переживала в дни его болезней и невзгод, та, кто всегда следовала за ним сердцем, пытаясь укрыть от бед и напастей.

      Слёзы выступили на глазах Отты.

      –Спасибо вам с Эммитом, не будь вас в этом доме, моя жизнь стала бы похожа на ссылку в Австралию.

      –Джессика вела себя сегодня подобающе молодой леди? Тихо и неприметно?

      –Разве этот ребёнок бывает спокойным? Услышала, что на камнях угля бывают отпечатки древних растений, так пробралась на кухню, когда там никого не было, и разбросала все угольки, скидав их на пол. Перемазалась, конечно, но нашла отпечаток какой-то диковинной рыбки!

      –Кто ищет, тот найдёт,– хохоча, изрёк молодой человек,– Всё же не пойму, как две близняшки могут так разительно отличаться друг от друга в поведении?

      –У них одно лицо, но обрати внимание, какие плутовские глаза у Джесс.

      –А Умбриэль всё играет и играет целыми днями в свои куклы, никому не доставляя хлопот.

      –Но Умбри ленива, знания для неё не играют роли в жизни. Тогда как Джессика хватает всё новое на лету.

      Беула засиделась в гостях у Наяды. Они пили чай с молоком, болтали о том, о сём.

      –Искусство, бесспорно, пошло от женщин. Кто первым придумал красить лицо?– заявила Наяда.

      –Недоказуемо. Мужчины-фараоны тоже оттеняли глаза. И к тому же ещё древние охотники изображали сцены охоты на стенах пещер.

      –Но среди охотников могли быть и женщины…

      –Мой покойный муж Вирджиниус ругался, если я даже слегка подкрашивала глаза, а у самого были шлюхи самого низкого пошиба, намалёванные и выкрашенные рыжей хной. Мужчины – непонятные существа, им нравятся раскованные, ярко накрашенные особы, а дома им подавай скованную, стеснительную, бледную особу,– удивлялась неподдающемуся логическому объяснению поведение мужчин Беула.

      –Двуличные сволочи,– мрачно поддакнула подруга.

      –Ты от меня что-то скрываешь. Раскрой душу – станет легче. Я же тебе рассказала о своём разрыве с Берни.

      –Как только папа покинул дом, Норман словно сбесился. Приходит с работы иной раз за полночь…но разве конторы работают до темна?

      –Это